— Клим, мне нужно переодеться... — говорю тихо, не оборачиваясь к мужчине, продолжая смотреть на него через зеркало.

Первым делом смыла броский макияж. Губы, стрелки, ресницы. И сделала новый, который включал в себя лишь бальзам для губ. Сняла парик, заколки, удерживающие непослушное каре. Прошлась расческой и убрала волосы в низкий хвост. И только после решилась заговорить с Климом.

— Переодевайся, — лениво отозвался мужчина, не двигаясь с места и даже не обращая на меня взгляд.

Замерла, буравя его взглядом. Он не собирается выходить? Всегда выходит.

— Дина, время, — добавил спокойно.

Интуиция подсказывала, что мужчина и не двинется с места. Останется здесь до самого конца. Прикрыв на пару секунд веки и собрав всю решительность, встала с места и прошла к полке, где было сложено моё бельё и сарафан.

Пока решалась снять красный, расшитый камнями лиф, думала о его ответе. Можно ли расценить его поцелуй как «да»?

Решилась на хитрость. Сперва надела сарафан и не стала туго затягивать веревочки, переплетённые на спине. После расстегнула лиф и сняла его, убирая на полку. Оставалось всего-то так же ловко снять шорты с трусиками и надеть своё бельё. Не знаю почему, но никогда не танцую в том белье, в котором прихожу, и, соответственно, не использую в повседневной жизни то белье, в котором танцую.

Не знаю, смотрел он или нет, стояла к нему спиной. Но стоило протянуть руку к белому кружеву, которое собиралась надеть, как почувствовала спиной твёрдость его груди и плен, в котором оказалось моё запястье.

— Тебе идёт красный, Дина, — шёпотом, задевая мочку уха. — Тебе брюнетке, — добавил, перехватывая пальцами кружево.

— Я шатенка, — сказала, прикрыв глаза от волнительной близости.

Услышала, как он улыбается. Это заставило вздрогнуть. Не стесняясь, армия мурашек пробежала по острым позвонкам, концентрируясь внизу живота.

— Едем, Дина, — отстранился, давая свободу и понимание, что я и не дышала всё это время, что он был рядом.

— Клим, а... — развернулась и запнулась о его взгляд с острыми искрами.

— Едем, Дина, — повторил, убирая в карман своих брюк мои трусики.

Смущаясь и заливаясь краской, коротко кивнула, не отрывая от пола глаз. Видимо, этого мужчине было мало, потому как он обхватил пальцами мой подбородок и заставил поднять на него взгляд.

Наткнулась на изогнутую в вопросе бровь. Он ждал ответа. Странно, мне не ответил, а сам...

— Едем, — поддалась его напору во взгляде.

Поддерживая за талию, Клим вывел меня из здания через вход/выход для персонала и широко распахнул заднюю дверцу авто.

Снова поддалась смущению, стараясь не засветить оголённую пятую точку, придерживая рукой сарафан, заняла своё место. Не то чтобы вещь была такой короткой, всё довольно прилично, но... Когда нет такой детали, как трусики, всё ощущается острее и кажется, что длины сарафана недостаточно.

Не знаю каким образом, но факт отсутствия белья заставил меня чувствовать возбуждение. Краснея от стыда и ёрзая на месте, вспомнила о словах Клима и решилась спросить:

— Моя работа? — всё, что смогла из себя выдавить.

Наверняка странно слышать о смущении от танцовщицы в клубе. Но я ведь не вижу, для кого танцую, и это придаёт определённую уверенность. Тем более это совершенно разные вещи!

— Танцуй в студии, можешь участвовать в соревнованиях, — вывернул руль, плавно разворачивая автомобиль.

— Но... Клим, почему? Разве папа о чём-то догадывается? — подалась вперёд, между сидений, забывая о смущении.

— Нет, — ответил ровно, бросил на меня короткий взгляд и после, перестраиваясь, пошёл на обгон.