– Это та самая дама, которую вы видели у нас за обедом, – объясняла Марья Степановна. – Она очень образованная и живет своим трудом… Болтает иногда много, но все-таки очень умная дама.
– Благодарю вас, – добродушно говорил Привалов, который думал совсем о другом. – Мне ведь очень немного нужно… Надеюсь, что она меня не съест?.. Только вот имя у нее такое мудреное.
– А мы ее Хиной зовем, – может, скорее запомнишь.
– Пусть будет Хина…
Когда Заплатина объявила своему мужу фамилию нового жильца, Виктор Николаевич сначала усомнился, а потом с умилением проговорил:
– Ведь ты у меня гениальнейшая женщина!.. А!.. Этакого осетра в жильцы себе заполучила… Да ведь пожить рядом с ним, с миллионером… Фу, черт возьми, какая, однако, выходит канальская штука!..
– А мне, главное, хочется взбесить этих гордецов Половодовых и Ляховских, – задумчиво говорила гениальнейшая женщина. – Воображаю, как это их всех взбесит!.. Ха-ха!..
Хиония Алексеевна гналась не из большого: ей прежде всего хотелось насолить Половодовым и Ляховским, а там – что бог даст. Она еще не обдумала хорошенько всех выгод, которые представляла теперь занятая ею позиция. Ясно было одно, – именно, что ее фонды на узловской бирже должны быстро подняться: такой необыкновенный жених и буквально у нее в руках, за стеной. От неиспытанного счастья у Заплатиной кружилась голова… Вот когда за ней будут ухаживать, все будут заискивать, а она этак свысока посмотрит на них и улыбнется только.
«А там женишок-то кому еще достанется, – думала про себя Хиония Алексеевна, припоминая свои обещания Марье Степановне. – Уж очень Nadine ваша нос кверху задирает. Не велика в перьях птица: хороша дочка Аннушка, да хвалит только мать да бабушка! Конечно, Ляховский гордец и кощей, а если взять Зосю, – вот эта, по-моему, так действительно невеста: всем взяла… Да-с!.. Не чета гордячке Nadine…»
Хиония Алексеевна произносила этот монолог перед зеркалом, откуда на нее смотрело испитое, желтое лицо с выражением хищной птицы, которой неожиданно попала в лапы лакомая добыча. Погрозив себе пальцем, почтенная дама проговорила:
– Главное, Хина, не нужно зарываться… Будь паинькой, а там и на нашей улице праздник будет. Посмотрим теперь, что будут поделывать Ляховские и Половодовы… Ха-ха!.. Может быть, придется и Хине поклониться, господа…
В пылу увлечения Хиония Алексеевна сделала перед зеркалом pas des nymphes[10], как учили ее в пансионе.
XII
Устроить комнаты для Привалова – составляло для Заплатиной очень замысловатую и сложную задачу, которую она решила в течение нескольких дней самым блестящим образом. Три небольшие уютные комнатки она убрала, как гнездышко. Приличная мебель, драпировки на окнах и дверях, цветы и картины – все было скромно, но очень удобно и с большим вкусом. Матрешка до десяти раз сбегала к лакею Привалова, чтобы подробно разузнать, как его барин жил раньше, какая у него квартира, мебель, любит ли он цветы, ковры и т. д. Согласно собранным сведениям Заплатина и устроила свои три комнаты. Одна из них служила приемной, другая кабинетом, третья спальней.
Привалов удивился, когда Хиония Алексеевна ввела его во владение новой квартирой: ему очень понравились эти три небольшие комнатки.
– Может быть, я заставил вас сделать лишние издержки? – спрашивал Привалов. – Тогда позвольте мне оставить все вещи за собой.
– О нет, зачем же. Не стоит говорить о таких пустяках, Сергей Александрыч. Было бы только для вас удобно, а я все готова сделать. Конечно, я не имею возможности устроить с такой роскошью, к какой вы привыкли…