Он досадливо махнул рукой и, наконец высвободив из ловушки, отступил в сторону, потребовал:

— Извинись! Хотя бы это сделай, если на другое духу не хватает.

— Вам не нужны слова, — покачала головой я и украдкой смахнула со лба капельку пота.

Да и прощения я уже попросила.

— Не нужны, — подтвердил мои догадки Лотеску и, будто минуту назад не метал громы и молнии, развалился на кожаном диване. — Думайте, Магдалена! У вас осталось, — он мельком глянул на вмонтированные в наручные диктино часы, — пять минут. Не так уж мало!

Кусая нижнюю губу, — вредная привычка, от которой так и не смогла избавиться в минуты волнения, — гадала, что ему нужно.

Пальцы потянулись к верхней пуговице блузы и замерли.

Нет, Магдалена, унижение за унижение. Тебе достаточно ясно намекнули, что ты должна сделать. Вовсе не расстегнуть блузку и предложить себя. Все, поезд ушел, ты ему больше не интересна. А вот неполученное удовольствие стребовать надо. О, месть выдалась бы на редкость омерзительной и изощренной! Судя по гаденькой улыбке, блуждавшей по губам Лотеску, думала я в верном направлении.

— Пяти минут мне явно не хватит, — буркнула я и предупредила: — В последний раз я занималась подобными вещами в студенческие годы. Моему тогдашнему парню не понравилось, вы тоже не взыщите. В университете, знаете ли, женщин другому учат. И, — глубокий вздох, смирение с неизбежным, — незачем было тратиться, цветочки посылать. Их проституткам не дарят.

— Магдалена… Ты действительно?..

Лотеску мастерски разыграл удивление, когда я опустилась на колени, потянулась к брючному ремню. Дотронуться до него хассаби не позволил, перехватил мою руку и силой усадил рядом на диван.

— Я, по-твоему, подонок? — прошипел Лотеску.

Пальцы стиснули запястья не хуже кандалов, никакой возможности вырваться.

Ноздри вновь трепетали от гнева. Спрашивается, с какой стати? Разве Лотеску сам практически прямым текстом не намекнул, каким образом мне надлежало просить прощения?

— Я хотел совсем другого. Того, чтобы ты наконец признала… А, толку-то!

Лотеску отпустил меня и порывисто поднялся. Обескураженная, я таращилась на его спину. Да что ему нужно, в конце концов!

— Хорошо, я прощу, — после затянувшегося молчания смилостивился хассаби и даже повернулся ко мне лицом. Само спокойствие и невозмутимость. — Хотя вы сделали мне очень больно, госпожа ишт Мазера. Гораздо больнее, чем вы думаете. Но, вижу, вы сами себя наказали, так что будем считать инцидент исчерпанным. Касательно вашей работы я тоже придираться не стану, всего лишь требую выполнения должностной инструкции. Поэтому приводите себя в порядок и доложите, что там с пропавшим трупом. Ничего вразумительного от других я пока не услышал, на вас вся надежда. Не зря намекнул ишт Брокару вас пригласить, как чувствовал!

Открыла и закрыла рот. Да обходится что-нибудь в королевстве без Эмиля Лотеску?!

— Магдалена! — Моя реакция его от души позабавила. — Право, я не мстительное чудовище, решил чуточку вам помочь. Вдобавок ишт Брокар так забавен в своем желании навязаться мне в приятели, грех лишний раз не полюбоваться на его подобострастное лицо. Садитесь!

Лотеску отодвинул мне стул.

— Там ничего нет, ни проклятий, ни выстреливающих ядовитых игл, — видя, что я колеблюсь, добродушно рассмеялся хассаби.

Вот так он дважды за десять минут вышел победителем. Ну а я дважды оказалась в неловком положении. И обвинить-то его не в чем, наоборот, Лотеску проявил редкостное благородство.

Виновато потупив взор, устроилась на самом краешке стула и, все еще не веря, уточнила: