— Ты, правда, дашь мне четырнадцать миллионов? — хмурюсь, развернувшись к усевшемуся за руль Глебу.

— Почему нет? — слишком уж беззаботно хмыкает Глеб. — Четырнадцать миллионов рублей для меня не такая уж и проблема.

— Вот так просто? Не проблема, и всё? — совсем не верю.

— Нет, конечно, — оправдывает мои ожидания мужчина. — Взамен ты отработаешь с лихвой эти деньги.

Звучит устрашающе. Особенно — то хладнокровие и отстранённость, с которыми он проговаривает каждое своё слово. К тому же, вместо дальнейших пояснений, Филатов принимается расстёгивать пуговички на своей рубашке, одну за другой, как ни в чём не бывало, после чего и вовсе избавляется от этой части своей одежды. Мы так и стоим перед управлением МВД, не трогаемся с места. И какого чёрта он делает — вовсе…

Непроходящий шок — моё всё!

— Я собираюсь переодеться. Не смотри на меня так, словно я тебе только что предложил отсосать у меня за четырнадцать миллионов, — устало вздыхает Глеб, заметив мою реакцию. — Так легко и просто ты от меня не отделаешься, Дюймовочка, — добавляет, едва я выдыхаю с толикой облегчения.

Он в самом деле меняет свою рубашку на самую обычную футболку, которую достаёт из бардачка. Только потом мы едем… не знаю куда. За боковыми стёклами мелькает панорама ночного города, мы пересекаем одну улочку за другой, двигаясь по направлению к центру, точно не в сторону моего дома. Впрочем, Филатов и не спрашивал мой адрес, значит, он ему не нужен. А я… Что мне остаётся? Разве что подчиниться этим негласным правилам. По крайней мере, сейчас, когда нет особого выбора и я нуждаюсь в расположении этого мужчины, сколь бы низко и неправильно то ни было.

— Ты так и не сказал, что я должна сделать, — заговариваю, спустя долгую паузу.

Неизвестность убивает. Ещё с целую минуту, пока наследник “Галеон” продолжает молча вести машину, будто не слышит моего вопроса.

— Станешь моей любовницей. И родишь мне сына. Потом — свободна. Мы в расчёте. Твой долг в четырнадцать миллионов будет отработан.

В первую секунду я решаю, что ослышалась. Во вторую, что он спятил. А в третью — невольно задумываюсь над его дорогостоящим предложением.

Почему?

Да просто — это мой последний шанс...