— Я вам потом объясню! И всё возмещу! — бросаю торопливо, дёрнувшись в сторону, всё ещё надеясь успеть за матерью.

Напрасно. Toyota Aqua выруливает к дороге. Хватка Быкова — железная. А мой разум добивает хруст отвалившегося бампера, который родительница успешно переезжает, направляясь дальше.

— Ну, нет уж, Демидова. Ты мне всё объяснишь и возместишь прямо здесь и сейчас! — непреклонно заявляет тем временем мой пленитель.

Открываю рот, но не успеваю ни звука произнести в ответ.

— Может быть ты и получишь своё возмещение, вместе с объяснениями. Но только после того, как уберёшь от неё свои руки, — ледяным тоном доносится из-за моей спины от того, о чьём присутствии я чуть не подзабываю.

И не понимаю вовсе, когда Филатов-младший успевает оказаться рядом. Зато пальцы Быкова моментально разжимаются. Мужчина даже отодвигается от меня на полшага назад, глядя теперь исключительно на Глеба.

— Скажи ещё, что компенсировать и возмещать ущерб будешь ты, а не она, — ухмыляется с досадой Быков.

И если лично я до сих пор стою с приоткрытым ртом (теперь, не потому что я собираюсь что-либо сказать, а банально от изумления), то ответ Филатова звучит с полнейшей флегматичностью:

—  Моя женщина — моя проблема.

И всё. Ничего больше. Весь былой запал ярости и злости Быкова испаряется в одночасье, как по взмаху волшебной палочки. Плечи заметно ссутуливаются. На меня так и не смотрит. Тоскливо оборачивается к своей машине, с грустью вздыхая. Молчит. Я, к слову, тоже. До сих пор перевариваю услышанное. Почему не возражаю? Как бы трусливо и подло то ни звучало, сказанное Филатовым — для меня лучший выход из ситуации. По крайней мере, на данный момент. О последствиях такого моего легкомысленного поступка я подумаю потом.

— Но она всё равно уволена, — ворчит Быков, немного погодя.

От нас он отходит. Вот теперь я оборачиваюсь к Глебу. И смотрю на него с надеждой, даже почти мольбой. Потому что как никогда чётко и ясно осознаю силу влияния этого мужчины. И точно знаю, ещё одно его слово — моя работа снова будет моей. Плевать, как низко я падаю. Ведь это всё же шанс.

Когда ещё такой подвернётся?

— Нет. Не уволена, — отзывается Филатов.

Моё сердце замирает и тут же воспаряет в самые небеса. Зря. 

— Она уволилась сама, — безжалостно разбивает мои иллюзии наследник “Галеон”. — Соответствующее заявление будет у тебя на столе завтра утром. И ты его подпишешь. С выплатой компенсации. А потом будешь очень стараться и дальше, чтобы она не подала ещё одно заявление. По сто тридцать третьей и сто тридцать пятой УК РФ, за твоё сегодняшнее поведение. Про свою Infiniti можешь уже забыть. Эта тачка — лишь малая часть из того, что ты ей теперь должен, — проговаривает в форме ультиматума, умолкает на пару секунд. — Ты собиралась ехать, — обращается уже ко мне, неожиданно мягко.

Широкие ладони плавно опускаются мне на плечи, аккуратно подталкивают к Bugatti Veyron. Не спорю, не сопротивляюсь и на этот раз. Да что уж там, я до сих пор в шоке от того, как всё оборачивается. И только оказавшись наедине с Филатовым, когда спорткар выруливает со стоянки на дорогу, нахожусь с первым, что приходит в голову:

— Спасибо, — благодарю тихо.

Глеб не отвечает. Сосредотачивается на дороге. Автомобиль планомерно набирает скорость, очень быстро превышая допустимый правилами дорожного движения предел, целенаправленно направляясь…

— Куда мы едем?

— Советская, сорок девять, — отзывается Глеб.

Хмурюсь, смотрю на него в непонимании.

— Разве не туда направилась твоя мать?

Туда-то туда, однако…