— А потом что? — хмыкаю злорадно. — Домой отвезёшь? Утрёшь мои слёзы? Утешишь? А я отблагодарю тебя всеми доступными способами? Прямо в этой твоей машине? — где-то здесь мне совершенно точно пора заткнуться, но моя истерика давно сильнее здравого смысла. — Или тоже предложишь номер снять? Шампанское там, все дела, чтоб расслабилась… — накручиваю себя всё больше. — Сказала же: спасибо, за помощь. Но от тебя у меня проблем только прибавляется и прибавляется, если уж на то пошло, так что дальше лучше я сама.

На краю подсознания и вовсе мелькает подлая мысль вернуться не только за клатчем, но и проверить как там Быков, глядишь, если сумею вовремя «подтереть ему кровоточащий нос» и выказать участие, то может быть ещё сжалится… хотя и самой тошно от подобной перспективы.

— Видел я, как ты — «сама», — гневно прищуривается Глеб, умолкает на краткое мгновение. — Или сама сядешь. Или запихну. В багажник.

Не уверена, есть ли у этой нестандартной тачки багажник в принципе, однако оснований не верить ему у меня нет. Впрочем это не значит, что я так просто сдамся.

— Ты не понимаешь! Ты даже не сказал моему шефу, что там, в этом туалете ничего такого не было! Как и днём, в офисе! Они же теперь из-за тебя абсолютно все думают… — даже вслух произносить зазорно, — всякую фигню обо мне! Быков именно из-за этого так сильно обозлился! Он…

— Постоянно к тебе подкатывает с раздумьями, в каком бы ракурсе удачнее тебя трахнуть, а ты терпишь всё это дерьмо, лишь бы удержаться на этой дерьмовой работе? — перебивает меня Филатов.

Не сказать, будто он совсем не прав, однако…

— Не такая уж она и дерьмовая!

Достаточно высокооплачиваемая.

— Да что ты? — фальшиво удивляется брюнет. — Ты самой себе-то хоть веришь? Тупость же полная… — фыркает презрительно.

— Чего-о-о?! Сам ты тупость! Да ты на себя сперва посмотри! Эгоист хренов, считающий, что весь мир крутится вокруг него одного! — закипаю в одно мгновение. — Да что ты обо мне знаешь, чтобы суди... — так и не договариваю.

Обрываю себя, потому что замечаю безмолвного свидетеля своей пылкой тирады. Хотя не в самом его присутствии дело. Высокий мужчина в тёмном строгом костюме неподалёку от нас держит в своих руках... мой клатч! Его-то незнакомец и протягивает, едва я зависаю с офигевшим видом.

— Хорошего вам вечера, Варвара Андреевна, — невозмутимо проговаривает он. — Глеб Михайлович, — кивает Филатову.

Тот ничего не говорит. А до меня, пусть и не сразу, но всё же доходит, кем именно является этот… распорядитель-чужими-клатчами, он же — один-из-ценителей-шикарных-девственных-задниц. Охранник Филатова он, в общем. Вот и то, что мужчина всё также невозмутимо скрывается в стоящем неподалёку тонированном внедорожнике со спецномерами, лишь подтверждает мою догадку.

— Да вы… вы… совсем охренели! — беспомощно пялюсь на свою сумку, в которой начинает пиликать мой мобильник.

И если где-то здесь мне до сих пор кажется, что сегодняшний день хуже уже стать не может, то, стоит взять трубку, как понимаю: всё, произошедшее ещё цветочки. Треклятые “ягодки” меня ждут впереди, ведь…

— Василиса! Где тебя носит?! Я тебе уже полвечера пытаюсь дозвониться! — кричит в трубку женский голос.

Мама явно взволнована. Но я моментально напрягаюсь не от её тона. От того, что её голос звучит на фоне гула городских улиц. 

— Мама? — отзываюсь торопливо. — Где ты? Что случилось?

И да, мама, я — Варя, не Василиса. Нет у тебя дочери с именем Василиса. Но это “несущественные мелочи нашей жизни”.

— Ариши нигде нет! Я искала её, искала, но никто не говорит мне, где она!