Открываю глаза и вижу буквально в нескольких сантиметрах лицо с красивыми, слегка раскосыми карими глазами, прямой аккуратный нос, легкую щетину, которой мне почему-то захотелось коснуться, и губы… Пухлые, но не влажные, а с такими характерными трещинками, которые на ощупь наверняка жесткие и властные…

Вот это меня занесло! Похоже, я не только ногу повредила, голова видимо, тоже пострадала. Иначе откуда у меня такой повышенный интерес к мужчине?

Чтобы прогнать непрошенные мысли, трясу головой и одновременно пытаюсь освободиться от рук, которые держат меня на весу уже с минуту и почему-то не хотят отпускать.

- Спасибо, что поддержали, - стараясь не смотреть в глаза своему начальнику, пытаюсь встать на ноги. – Я дальше сама.

- Видел я, как ты сама. Нет уж, пока еще жива, сиди и помалкивай.

С этими словами он несет меня на руках в комнату.

- Я пока чайник поставлю, - слышится голос Ники из кухни, которую мы уже покинули.

- Как тебя угораздило, а? – вдруг задает мне вопрос мужчина, не останавливаясь на ходу.

- Не знаю, наверное, когда вы на меня свалились, нога и подвернулась, - довольно обыденно отвечаю. Ну, правда, что он сам этого не понимает?

- Я не об этом. Как тебя угораздило собрать столько приключений на свою красивую … - он не договаривает, подбирая слова. Действительно, называть вещи своими именами правильно и хорошо, но в таком положении, когда его рука фактически находится на том самом месте, которое ему нужно назвать, то неловкость вполне оправдана, - на свою беду! – заканчивает он фразу и ставит меня на пол возле кровати, на которой сегодня спали мы с Дианкой. Дочери в комнате уже нет, поэтому я не стесняясь вступаю в спор.

- О каких приключениях вы говорите, Глеб Викторович? Уж не о том ли случае, когда вынудили выдать себя за вашу дочь и засветиться в этой роли перед прессой? Или может приключением вы называете ваше бегство от маленькой морской свинки, стоившее мне ноги, и грозившее вообще летальным исходом? Уточните, пожалуйста, что из этого вы имели ввиду?

Я стою, уперев руки в бока, и с вызовом смотрю на мужчину. В этот момент я совершенно забыла, что передо мной начальник и человек, приютивший меня в своем доме. Жажда справедливости вновь рвется наружу, сметая всё на своём пути – и страх, и стыд, и чувство самосохранения.

- Я говорю, - подходя ближе ко мне и гипнотизируя меня своими глазами, медленно выговаривает мужчина, - что в твоем возрасте… - он подходит слишком близко, и неосознанно хочу отступить назад, - имея маленькую дочь… - он приближается и нависает надо мной, а я пытаюсь отклониться, - нужно быть осмотрительней и не попадать в двусмысленные ситуации.

Он делает еще шаг, и если я не отступлю назад, то мы окажемся не просто близко друг к другу, а буквально сомкнемся вплотную нашими телами, к чему я совершенно не готова. И я, естественно, пытаюсь сделать полноценный шаг назад, наступая при этом на больную ногу. Такого подвоха от меня моя конечность никак не ожидала, а потому обиделась и подвела меня… Я вскрикнула от пронзившей меня боли и не удержавшись начала падать на кровать, у края которой меня поставил Глеб.

Но просто упасть было бы для меня слишком скучно. И я успеваю в полёте схватиться за «соломинку», которой оказалась майка стоящего непозволительно близко мужчины. Итог: мы снова в двусмысленной позе. Только в этот раз всё усугубляется еще и тем, что лежим не на полу в кухне, а на кровати. На кровати, Карл!

Прав был Глеб, говоря о моей «везучести». Я просто притягиваю приключения…