Долго ли, коротко ли, но надоело г-ну сибаритствовать, манкировать и мизантропить – обвешался он тыквами да перьями, вылез из хижины и пошел на праздник. Да только никто почему-то не кричал ему «О!!!!!». Многие – так и вообще не узнавали. Глядит – а на почетном месте первого парня уже другой парень сидит, перья распушил, тыквы свои задрал (аж три штуки!), а вокруг него – такая конкуренция[54], что и не подойти. И никто из соперников на г-на даже и не смотрит, на танец не приглашает, словно он не г-н, а папуас-невидимка какой из научно-фантастического эпоса племен Австралии-Океании. И г-новы жены толстые потихоньку к новому первому парню жмутся с недвусмысленными предложениями. И головы сушеные несут ему, приседая[55] подобострастно.

– Да что ж это такое? – в гневе возопил наш г-н. – Разве это перья, я вас спрашиваю? От дохлой курицы это хвост, а не перья! Это разве тыквы бутылочные? Это морковь сушеная, а не тыквы! И бусы у него пластмассовые, а не стеклянные! И жены у него на целых две свиньи[56] моих легче! А палки! Палки-то в носу у него не из ценных пород!

Надрывался, надрывался наш г-н, да только никто его не слушает, а шумная конкуренция продолжается. Без него. Некоторые конкуренты даже толкать его начали: иди, мол, подобру и покуда поздорову. Затолкали так, что его пошатнувшаяся репутация опасно накренилась и безнадежно рухнула.

Огорчился безмерно г-н, перья свои буйные повесил и поплелся в хижину. А в хижине – ни жен, ни бус! Сбежали в бусах к победителю!

Через некоторое время одосельчане-однотыквенники в результате безжалостной конкуренции реквизировали у г-на все перья, тыквы и прочие атрибуты папуанового достатка.

Остался наш г-н несолоно глодавши[57] на лаврах засохших почивать. Гол, как калао[58], только и осталось у него имущества, что одна небольшая сушеная голова, которая в процессе конкуренции под лавры закатилась, да перьев пучок, да две тыквы, что на нем были, – вот и все его активы. И туристов никто не приносит.

Дальше – хуже. Однажды зашел к г-ну в хижину бывший основной конкурент, а теперь просто первый парень, оценил степень банкротства г-на и со словами «Одна голова хорошо, а две – лучше» отрезал ему голову и вместе с ранее засушенной унес к себе в коллекцию. А с телом поступили по национальному обычаю (то есть по рецепту) – обмазали глиной, ну и т. д.

Вы спросите, где же были сионские близнецы? А на то они и мудрецы, чтобы в такие края не соваться.

Смысль: А смысль сей притчи в том, что никакого чуда в перьях нет. Просто их надо регулярно показывать. Не забывая параллельно меряться тыквами. А то конкуренты сожрут.

За историческую правдоподобность притчи авторы ответственности не несут. Любые совпадения с реальными именами, географическими названиями и курсом мараведи[59] – более чем случайны и менее чем достоверны. А чего вы от притчи хотите?

Один г-н был испанцем[60]. Причем звали его не как-нибудь, а Христофор Колумб[61]. Мы с вами можем удивляться, а в те времена, когда он жил[62], это имя ни у кого никакого удивления не вызывало. В самом начале его социально активной жизнедеятельности на него и вовсе внимания не обращали. Не на имя, а на непосредственно Христофора.

Но потом наш г-н отправился на поиски Индии, но нашел исключительно индейцев. Которые имели много золота (но мы – не об том), курили табак (но мы – не об этом) и выращивали картошку (а мы – как раз таки об этом!). Золото г-на Колумба впечатлило, табак понравился, а картошка – так просто заворожила не на шутку. Был еще арахис, но он г-ну по вкусу не пришелся.