Меня хлестнуло по лицу водным потоком, и тогда я дернулась и открыла глаза. Но ничего не увидела. Глаза словно заволокла темная пелена. Меня же не ослепили? Я не чувствовала боли и боялась, что мое тело могло быть таким нечувствительным из-за обезболивающих медикаментов. Меня похитили, чтобы поделить на органы и продать на черном рынке?

Последнего предположения я боялась сильнее всего. Если меня похитили, чтобы разобрать на органы и продать их, то мои шансы спастись стремительно падали до нуля с каждой последующей минутой. Меня не связали, но я чувствовала, что мои похитители все еще присутствовали где-то рядом.

Я слышала шарканье их шагов и негромкие, мерзкие голоса, пока они переговаривались между собой. С моего лица и волос на вымоченные футболку на груди и джинсы все еще стекали капли воды, которой меня «разбудили».

На какое-то время я даже забыла, что ослепла. Так сильно меня охватил страх приближающейся смерти. Но я не хотела умирать. Я хотела жить. Услышав шаги походки, не принадлежащей ни одному из моих похитителей, я вздрогнула и подняла голову.

Новый мужчина задал какой-то вопрос. Я поняла это по интонации, но не могла перевести на русский язык. Лингвистика никогда не была моим сильным местом, но то, что я даже близко не могла предположить, на каком языке переговаривались похитители, говорило о многом.

Меня ощутимо стукнули по лбу так, что я откинулась на жесткую спинку стула. Зато зрение стало понемногу проясняться, что порадовало и напугало меня одновременно. Что со мной сделали такого, что я не могла видеть? Накачали какими-то веществами?

В пустом темном помещении нас было двое. Возможно еще кто-то стоял сбоку или у меня за спиной, но я их уже не видела. Зато передо мной в нескольких шагах возвышался статный мужчина, чем-то отдаленно похожий на политика или бизнесмена. Выбритый, красиво одетый и хорошо пахнущий. Он резко контрастировал с окружающей обстановкой.

Мужчина вынул из кармана мой смартфон и что-то невероятно медленно набирал на виртуальной клавиатуре. Мне казалось, что это мой смартфон, ведь он невероятно похож на него. Затем мужчина подсунул мне смартфон буквально под нос с гугл-переводчиком на экране. Здесь есть интернет? Хорошо. По крайней мере, меня не вывезли за пределы зон доступа.

«На каком языке ты понимаешь?» — значилось в поле для перевода. Мне, судя по всему, предлагали выбрать язык для взаимодействия. Хорошо ли это или плохо? Почему-то я не могла сказать наверняка.

Я кивнула. Язык онемел, и я словно потеряла дар речи. Немудрено. Из-за испытанного шока я могла бы не только зрения и голоса лишиться. Хотя сам факт, что со мной вошли «в контакт» возрождал надежду, что меня похитили все-таки не торговцы органов с черного рынка. Только бы не сутенеры, переправляющие ни о чем не подозревающих девушек для «работы» заграницу. Я по телевизору видела!

Мужчина подмахнул смартфоном, как бы говоря, чтобы я ответила ему, раз не могла вымолвить ни слова. И я написала самый главный вопрос, который следовало задать в моей ситуации: «Зачем я вам нужна?» Все остальное: и «кто вы такие?» и «когда вы меня отпустите?» не имели никакого значения.

Стоило только подумать, чтобы протянуть смартфон с ответом, как у меня выдернули его из рук и с минуту набирали всего три буквы: ж, д, и. Русский язык иностранцу был чужим, но знакомым. Возможно, хорошо знакомым. Точно сутенер какой-нибудь. Я ведь симпатичная. Красивая даже. И слабая. В драке даже против одного бугая не выстою.

Смартфон снова отобрали и возвращать не собирались еще долго. Мужчина, так и не соизволив представиться и объяснить, кто он такой, отошел немного в сторону, чтобы без моего пристального взгляда набрать очередную реплику. Встать за ним я не смогла. Я была настолько обессилена, что мне казалось, будто я была связана невидимыми веревками. В существование «невидимых веревок» я не верила.