Чтобы немного развеяться, я натянула спортивный костюм, привезенный утром, и вышла из дома. Раньше я каждый вечер совершала пробежку вокруг нашего квартала. Не знаю, насколько это отражалось на красоте моей фигуры, но уставала я сильно. Приняв по возвращении ванну, мгновенно засыпала, едва коснувшись головой подушки. Сегодня я обежала не один, а несколько кварталов, и, когда ноги практически перестали слушаться, направилась обратно в квартиру мужа. У меня не было сил даже переодеться, так и рухнула на диван в спортивном костюме и кроссовках. Вытянула уставшие ноги, закрыла глаза и принялась считать овец. Но сон не шел, я упорно пыталась отрубиться, но где-то на десятитысячной овце поняла всю тщетность этого мероприятия. Включив свет, я разделась, приняла ванну, закуталась в теплый плед и уселась посреди зала в кресло-качалку терпеливо ждать наступления утра.

Видимо, мне все же удалось забыться на час-полтора. Очнулась я, когда за окном затеплился чахлый рассвет. В квартире стояла такая угнетающая тишина, что мне стало не по себе. Когда человек пропадает неизвестно где две ночи подряд, это уже серьезно. Я вскочила и понеслась на кухню. Подкрепив свои силы бутербродами и чаем, лихорадочно начала собираться. Не знаю, куда я так торопилась, ведь за окном было еще совсем раннее утро. К отделению милиции я прибыла раньше его сотрудников. Посидела невдалеке на лавочке, посмотрела, как в двери входят хмурые, невыспавшиеся люди в милицейской форме. Беседовать с ними не хотелось, я даже приблизительно представляла, что мне скажут в отделении, но других вариантов просто не могла придумать, сидеть же и просто ждать неизвестно чего я была не в состоянии.

Когда я решилась подняться по ступенькам милиции, было уже вполне рабочее время. После долгих объяснений по переговорному устройству в дежурной части, томительного ожидания и нервотрепки мне удалось, наконец, попасть на прием к следователю. Недовольный сержант молча проводил меня, толкнул коричневую дерматиновую дверь и ушел. Я нерешительно переступила порог кабинета. В довольно маленьком помещении каким-то чудом смогли уместиться четыре стола, два компьютера, три значительных размеров сейфа и четыре милиционера тоже не хилой комплекции. Они неодобрительно посмотрели в мою сторону, всем видом давая понять абсурдность моего появления здесь, в помещении, где серьезные люди занимаются проблемами чуть ли не мирового масштаба. Я едва не забыла о цели своего посещения, так захотелось повернуть обратно. Собравшись с духом, я робко спросила:

– Товарищи милиционеры, к кому я могу обратиться по поводу исчезновения человека?

Товарищи переглянулись.

– Кто исчез-то? – лениво спросил один.

– Давно? – поинтересовался второй.

– Выкуп уже требовали?

Я растерянно молчала. Четвертый милиционер неодобрительно покачал головой.

– Ну чего к девушке прицепились? Сейчас она нам сама все по порядочку расскажет. Правда? Присаживайтесь вот тут, на стульчик.

Комната, как я уже говорила, была малюсенькая, и, присев к столу «своего» следователя, я спиной практически упиралась в стол другого, а локтями, того и гляди, могла снести бумаги с третьего.

– Ну и что у вас приключилось? – спросил милиционер тоном, которым обычно разговаривают с детьми и душевнобольными.

Я разозлилась и сказала:

– У нас муж пропал. Позавчера. Выкуп никто не требовал. Пока.

Парни опять переглянулись, и «мой» все тем же тоном спросил:

– Вы, может, с ним поругались, или, уж извините за такое предположение, он у вас запойный какой-нибудь, ну или там до женщин неравнодушный?