После милиции, Юрий Смирнов отправился не домой, где жил с тринадцатилетней дочерью, отцом и домработницей, а к другу еще со школы.

– Что мне делать, Стас? – спросил Юрий, рассказав о происшествии.

– Доктор сказал ждать, будем ждать, – ответил Стас. – Девочка молодая, организм справится. Главное не паникуй. Начинай каждый свой день с больницы, если не едешь, то звони. Придет в себя, сразу езжай туда. Самое главное, не напоминай, что она виновата не меньше тебя. Тебе это чести не сделает, а она может подумать, что ты ищешь себе оправдание, тогда ничего путного может и не получиться. Да, подружки подружками, но наведайся сам в институт. Она училась очно, а значит, получит вместе с дипломом направление на работу. Реши и этот вопрос, с фантазией у тебя было всегда нормально. Можешь позже сходить с Лизой, она сама сирота, девочку пожалеет. Хотя, если честно, это уже перебор. Держи меня в курсе, нужна будет помощь, обращайся.

После разговора с другом, Юрий Владимирович поехал в институт. Здесь, он выяснил все, что его интересовало, рассказав о случившемся, и только потом поехал в компанию. Рабочий день был в самом разгаре. Коротко обрисовав ситуацию в общих чертах, он извинился за опоздание, не вдаваясь в подробности. До вечера время тянулось очень долго, а работа на ум не шла. Вернувшись после работы, домой, он, как мог, скрывал от дочери свое состояние. Отказавшись от ужина, прошел в свой кабинет.

– Что у тебя случилось, на этот раз, пап? Неприятности на работе или несчастная любовь? – спросила язвительно дочь. – Дай я угадаю. Раз ты сегодня рано вернулся, значит, не повезло в любви. Много запросили? Я права? Как же мне надоели твои похождения. Женился бы и жил дома, а не болтался.

– Я Лиза сегодня сбил человека. Молодую девушку, которая оканчивая институт, сдала сегодня очередной экзамен, и которая сейчас лежит без сознания. Я, дочка под подпиской о невыезде до суда, а будет ли он по статье вред здоровью или смерти, в результате наезда, пока не известно.

– Давай по порядку, – попросила дочь, а, выслушав отца, задумалась. – Пап, а как бы ты поступил, если бы на ее месте оказалась я? Что бы ты сделал с виновником? Наверняка прибил или я ошибаюсь? Конечно, свое, оно и есть свое, и неважно соблюдает оно правила или нет. Хорошо, что не уехал, а помог.

–Глупости не говори. За нее не кому заступиться, она сирота. Правда, некоторые говорят, что у нее есть два сводных брата, но живут они далеко, а в личном деле таких сведений нет.

– Доигрался со своими куклами? Только не говори мне о том, что ты очень сожалеешь об этом. Я сейчас говорю не о наезде. Ехал бы с водителем, ничего бы не произошло. Ты хоть понимаешь, что сделал плохо не только ей и себе, но и мне? Если тебя посадят в тюрьму, что будет со мной? В детский дом я не пойду. Как ты скажешь об этом деду? Вот, что ты собираешься сейчас делать? Думаешь об адвокате? Не надо папа адвоката. Тебе самому не будет стыдно? Если все обойдется, нужно с ней договариваться мирным путем. Твой «танк» не пострадал? Нужно забрать одежду, которую с нее сняли, одежда же тоже пострадала, и купить новое, купить лекарства, передачу отнести.

– Купим и принесем, пусть только поскорее придет в себя, иначе я с ума сойду от неизвестности. Деду пока ни слова не говори, я потом сам.

Еще двое суток Смирнов не находил себе места. Осознание того, что он причастен к трагедии, даже косвенно, плюс «выводы» Лизы, морально давили на него тяжелым грузом. Утром третьего дня, на его телефонный звонок ответили, что Романова пришла в себя. Теперь не было смысла скрывать правду от отца, и Юрий рассказал ему о Наде. Они выехали втроем, прихватив с собой фрукты и сок. Перед тем, как навестить Надю, Смирнов с отцом зашел к врачу, который как будто ждал их.