- Да, заходи, Ливия, что ты, как неродная, дятлом стучишь. Говорил же, мы одна семья… - Как и всегда, радушно зачастил Рамзанхан.

Я же только заглянула, приоткрыв дверь:

- Рамзанхан, вы меня звали? Что-то случилось?

- Проходи, садись, не через порог же мне кричать, чтобы всем в магазине было слышно. – И махнул в сторону стула, стоявшего с другой стороны стола.

Я вошла, но дверь оставила широко открытой. Обычаи талтаев и нормы моей религии не позволяли посторонним мужчине и женщине оставаться наедине. Но при открытой двери, когда всем видно происходящее в помещении, это было допустимо.

Кабинет администрации магазина был маленький, и тесно заставленный мебелью. Со всех сторон стены были заставлены полками, сейфами и мониторами, на которые транслировались кадры с камер наблюдения по всему супермаркету. Я нашла на нем свою третью кассу, сейчас она была сиротливо пустой. Сейчас я должна была стоять там, не слушать пространные речи начальника. Давно уже считаю, основным достоинством мужчины - умение долго молчать.

- Интересно, как получилось, что огромную сумму в моем магазине потратили несовершеннолетние? И отоваривала их ты. – И шеф глубокомысленно замолчал.

- Законом старшеклассникам не запрещается ходить по магазинам, - сказала, чтоб заполнить молчание.

- Это-то так, но они очень большую сумму потратили.

- По закону несовершеннолетним запрещается продавать спиртные напитки, табачную продукцию, галлюциногены – любые товары вредящие здоровью.– Продемонстрировала я знание закона. - Ничего подобного я не продавала, ведь в нашем магазине мы подобными вещами не торгуем.

- Но они почему-то надарили тебе элитных шоколадок. Что нам делать, когда придут их родители, скажут, что в чеке на крупную сумму закуплены шоколадные плитки, а в сумках их нет?

Он определенно на что-то намекал, но я даже шанса ему давать не собиралась этот шоколад у меня забрать.

- Рамзанхан, вы умный человек, вы установили везде камеры, у вас имеются записи, как мальчики все покупают, сами подходят к моей кассе, кладут на прилавок уже оплаченные плитки. Хотя, заметьте, я уже отказывалась один раз принять от них подарок. Так что никто ни в чем нас обвинить не может.

Ему не понравился ход моей мысли.

Но уступать и я не собиралась, я его сегодня просила оформить мне возврат на первые две плитки, он отказался. Ему же деньги нужны на закупку нового товара. А я в этом мире ни разу не ела горького шоколада, хотя очень его люблю, и он полезный.

Куда пристроить плитки молочного шоколада я также уже знала. Муж говорил, что ему нужны маленькие гостинцы для одного человека. Отдам ему, может быть, он впервые в нашей совместной жизни подумал о доходах семьи. Раз он хочет наладить мосты с дирекцией гимназии, чтоб его послали на курсы повышения квалификации, то я его поддержу.

Но Рамзанхан неожиданно сам не стал продолжать спор:

- Ладно, пока так и оставим. Когда придут родители тех пацанов, тогда и будем разбираться. И конфеты им вернешь, если они потребуют.

Вообще-то, справедливо: дети подарили незнакомой женщине сладости на общую сумму почти две тысячи рублей, вряд ли родителям, или опекунам, это понравится. И они вполне могут прибежать в магазин для разъяснения непонятной им ситуации.

Обидно, придется дегустацию горького шоколада отложить на неопределенный срок, главное, чтоб не отменилось навсегда.

Я встала и собиралась вернуться за прилавок, когда Рамзанхан попросил меня снова сесть.

- Ливия, это еще не все. Мне только что звонили серьезные люди, узнавали о тебе…