В филармонии оставляем пальто в гардеробе и проходим в зал.

Рассаживаемся, ждём начала концерта. Гаснет свет в зале, загорается на сцене.

Зал взрывается приветственными аплодисментами. Первые звуки музыки очень бодрые, надеюсь, что так будет подольше.

Но чем ближе к середине концерта, тем чаще начинаются какие-то заунывные мотивы. Кому такое нравится? Я непроизвольно зеваю. Кошка смотрит на сцену горящими глазами. Только её довольное личико сдерживает меня от того, чтобы встать и унести её отсюда.

Марта

Лёша зевает каждые пять минут. Поглядывая на меня, как будто проверяет мою реакцию.

А мне смешно от того, как он бодрится.

Но должна себе признаться, мне хоть и нравится концерт, но я не готова сидеть так ещё два часа. Одно дело слушать дома в колонках, имея возможность выбрать композицию под настроение, и другое – три часа не двигаться на не самых удобных сиденьях.

В общем-то, решаю на антракте прервать муки Алексея. Да, что уж там, и свои.

Но неожиданно он дополняет концерт своим храпом!

Толкают его локтем под рёбра, он тут же подскакивает.

– Ты храпишь мимо нот! – сдерживаю смех.

– Извини.

– Тише! – на нас шикают откуда-то сзади.

Он пытается бодриться, смотрит на сцену, но глаза то и дело закрываются. Бедный, это ж как он хотел меня порадовать, что пошёл на концерт, который навевает на него сон.

Смотрю на время – до антракта ещё минут двадцать.

Лёша снова начинает уже слышно сопеть. Вот-вот захрапит во всю львиную мощь.

Кажется, есть у меня метод, как его разбудить и продержать это время. Чувствую себя хулиганкой. Как только его голова в очередной раз опускается, и он начинает сопеть, кладу руку ему на ногу и веду вверх. Останавливаюсь, не доходя до паха, и опускаю пальцы к внутренней стороне бедра.

– Ты что творишь, кошка?

О проснулся!

– Продержись двадцать минут, пожалуйста, – наклоняюсь очень близко и шепчу ему на ухо. – И будешь вознаграждён. Дома. Сразу после антракта.

– Мы уйдём раньше?

– Да.

– Ты умеешь мотивировать.

Он берёт мою руку и кладёт на ширинку, бугор под моей рукой увеличивается и твердеет.

– Какой позор, какие непотребства! – какая-то бабулька начинает возмущаться. С другой стороны опять шикают, чтобы были потише. А мне стыдно и смешно.

Я выдёргиваю руку, сижу смотрю концерт, улыбку сдержать уже не получается. Забавно, а ещё многообещающе.

Оставшееся время Лёша то гладит мою руку, то ногу, то целует тыльную сторону ладони. Но больше не храпит. Как только объявляют перерыв, мы встаём и идём в гардероб. Всё молча.

Стоит мне только надеть пальто, как Лёша закидывает меня на плечо и несёт к машине.

– Алексей! Я могу и сама ходить! – возмущаюсь скорее для проформы.

– Агась! Можешь, но так быстрее, – он пробирается рукой под платье и слегка шлёпает по ягодицам, затянутым в колготки.

Уже ночью, прихожу на кухню, попить воды. Смотрю на вазочку свиданий. Алексей без всяких «но» выполнил мою хотелку. Хочу и для него что-то сделать. Достаю листочек.

Ох, берегись, Марта Сергевна. Следующее свидание для львёнка.

17. Глава 17. Шибари для деревьев.

Марта

Пол ночи сижу в интернете в поисках какого-то верёвочного городка из записки Лёши. Ни разу не была в таком, и вот жопой чую, что не зря.

На фотографиях люди ходят по навесным мостикам, перепрыгивая с палки на палку. А как это всё зимой? В верхней одежде неудобно, да ещё и холодно.

Ну не мог он, что ли, написать: «слепить снеговика»? Ну, на крайний случай, на лыжах, там, покататься.

Так. Сама начала это, вместе будем пробовать.

Оставила в закладках пару сайтов, утром позвоню.