Мы смеёмся, между нами что-то определенно происходит. Он захватывает зубами мою мочку уха и тихонько рычит. А я смеюсь от того, как он соответствует моему представлению Лёши-хищника.

– Слушай, львёнок, а есть какой-нибудь столик? Не хочу сидеть за барной стойкой.

– Есть журнальный, за диваном спрятан. Поедим за ним?

– Да!

Лёша выдвигает столик на середину комнаты, зажигает камин. Я сервирую стол, кидаю на пол подушки с дивана.

Сажусь.

– Вина?

– Да. Красное?

– Определенно да.

Лёша открывает бутылку, берёт два бокала и садится рядом со мной.

Разливает вино в бокалы и отдаёт один мне.

– За продуктивные выходные и домашний уют, чародейка вне закона!

Звонко ударяются наши бокалы. Делаю глоток. Очень приятное вино оставляет ягодное послевкусие. Но первый глоток алкоголя сделан на пустой желудок, и я почти сразу чувствую, как тепло разливается по телу.

Лёша раскладывает мясо по тарелкам. Вкусный, сочный, нежный. И даже не знаю, о ком точно я так думаю – о шашлыке или о мужчине слева от меня.

– Очень вкусно!

Лёша хочет отрезать хлеб.

– Нет, нет! Отламывай! Самый вкусный кусок всегда свежий, хрустящий и оторван от буханки! Знаешь, как в детстве, когда мама отправила за хлебом, и вот ты идёшь домой, несёшь буханку, а она так вкусно пахнет под носом. И в итоге не выдерживаешь – откусываешь. Думаешь: «Ну что такого? Ведь я всего-то разочек». Приходишь домой, а ты по пути, оказывается, половину съел.

– Точно-точно. А если это была булка к чаю, то её можно было и вовсе не донести, – смеёмся оба, детство было похожим.

Отрывает кусочек, закидывает в рот и с улыбкой жмурится.

Я смотрю на такого расслабленного, довольного львёнка и понимаю, что всё – я начинаю влюбляться. Мы сытые откидываемся на диван.

– Безумно вкусно!

– Знаешь, что самое вкусное?

– Ты.

– Нет! – смеюсь. – Макать хлеб в сок от салата.

Лёша отламывает ещё кусок хлеба, макает его в миску, где был салат, и протягивает к моим губам.

Обхватываю мякиш, цепляя губами кончики пальцев.

Сейчас между нами искрит.

Такой простой ужин, лёгкое общение, вино нас расслабило и сблизило.

Делаю так же, как он. Отламываю хлеб, окунаю в сок и подношу к его рту. Лёша цепляет зубами еду, а мою руку прижимает к губам и целует в ладошку.

– Давай уберём со стола. – я прерываю наш контакт.

Смотрит на меня, улыбается будто прочитал мои мысли и понял вообще всё, что у меня в голове.

Да, я трусиха и испортила момент! Руки немного трясутся от возбуждения. Встаю, беру бокалы, несу к раковине. Один поставила, а второй цепляю ножкой о столешницу, он выскальзывает из пальцев и разбивается о пол. Делаю шаг назад, чтобы собрать осколки, и в это же время Алексей кричит мне:

– Замри!

Увы, поздно. Осколок впивается в пятку.

– Аааай, больно, чёрт!

– Сказал же, замри!

– Ты не использовал волшебную палочку для заклинаний!

До меня не сразу доходит пошлость моего комментария. А вот Лёша сначала вскидывает брови в удивлении, потом опускает взгляд на свою ширинку. Ничего не говорит, только ухмыляется. А я густо краснею. Спасибо, что промолчал.

Смотрю как спецназовец обувает кроксы, берёт веник и идёт ко мне. Поднимает на руки и сажает на барный стул.

– Сейчас соберу осколки и обработаем твою ногу.

Через десять минут он опускается на колено напротив меня, берёт в руки мою пятку и начинает пинцетом вынимать мелкие осколки.

– Неглубоко, это хорошо. Надо обработать, немного пощиплет.

Прикладывает мокрую ватку к ранкам и легонько дует, облегчая боль.

Его большой палец поглаживает ступню, а у меня от этого места расходится жар, оседая вибрацией между ног. Сжимаю колени, чтобы успокоить себя хоть немного.