Берет промычал что-то неопределенное, еда для него была прежде всего мясо, ну и все остальное, причем остальное было несущественно.

– Понятно, – сказал Кощей. – Значит, как обычно.

Помолчали. Заиграло что-то латиноамериканское, закрутились туда-сюда первые пары, но большинство девчонок обтянули себя джинсами, и это было неправильно. Хотя в латиноамериканских танцах Берет не разбирался совсем, но лажу чувствовал. И сразу стало скучно.

– А у меня для тебя новость, – со светской улыбочкой сообщил особист. – Даже две, и обе хорошие.

– Что за новость? – рассеянно спросил Берет, поглощенный разглядыванием девушек на танцполе. Наконец появились правильные девушки. В юбках. Девушки вертелись, гнулись, взметая и без того короткие юбки, мелькали загорелые бедра, дразня и провоцируя партнеров и публику, но все происходило так быстро, что ничего толком разглядеть не удавалось. Движения тел создавали стремительно меняющийся рисунок танца, но сами тела оказывались вторичны, растворялись в жарко пульсирующем плетении. Это возбуждало, но как-то безадресно и словно бы не взаправду.

– Ну, во-первых, нашелся мешок с хабаром, который вы с пилотом выбросили над Зоной, так что ты нам теперь ничего не должен, разве что жизнь мы тебе спасли, но это мелочь.

– А во-вторых?

– А во-вторых, про охоту на мутантов в метро можешь забыть, в связи, так сказать, с переходом на другую работу. Кстати, тебе перевели подъемные, и довольно приличные.

– Какую еще другую работу? – спросил Берет, поворачиваясь к Кощею. – Если я правильно тебя понял, деньги у меня теперь имеются, так что я вправе выбирать. Так ведь?

– Работа тебе привычная, – спокойно сказал Кощей, – убивать. Только теперь уже не мутировавших бомжей и шлюх, а тварей поопаснее.

– И каких же?

– Сталкеров. – Кощей сообщил это скучным голосом пресытившегося жизнью аристократа. – Да-да, сталкеров! И не рассказывай мне, голубчик, что никогда не убивал сталкеров. Вы там, в Зоне Отчуждения, только тем и занимались, что друг друга убивали, уж мне ли, грешному, не знать! Но успокойся. Ты будешь убивать только тех сталкеров, которых необходимо убить. Потому что они уже не люди.

– Я, пожалуй, все-таки откажусь от вашего лестного предложения, – медленно и даже церемонно сказал Берет. Внутри у него все словно смерзлось, оцепенело, больше всего ему хотелось разрядить обрез в сверкающую, словно покрытую воском, голову Кощея. Нехороший это признак, навязчивые желания, ох, нехороший…

– Попробуй, – усмехнулся Кощей, – попробуй откажись. Не пройдет и месяца, как ты сам превратишься в чудовище. И тогда убивать придут уже тебя. Пойми, парень, от Зоны нельзя излечиться, но помочь тебе остаться человеческим существом мы можем. Мы тебя «держим», контролируем Зону в тебе, если бы не мы, ты бы давно уже превратился в нелюдя, и вопросы человеческой морали волновали бы тебя меньше всего. Знаешь чего бы ты больше всего хотел? Убивать и жрать. И в конце концов так и сдох бы голодным или сытым – всё равно – от чьей-нибудь пули. Только, как ты догадываешься, мы ничего не делаем просто так. Мы – не благотворительная контора, мы совсем другая контора, надеюсь, это ты понял.

– И что от меня требуется? – безнадежно спросил Берет, заранее угадывая ответ. – И какие еще «мы», сколько вас, кто вы такие?

– Убивать, – как-то даже вкусно повторил Кощей, салютуя возвращающимся за столики танцорам бокалом шампанского, – тем более что ничего другого ты толком делать так и не научился. А насчет остального – придет время – узнаешь, я тебе это уже говорил.