Старик, плюнув на арбалет, с оханьем распрямился и принялся изощренно ругаться, ни грамма меня не боясь. Душу он отводил долго и упорно, в основном упирая на то, что не мне парикмахеров на городских виселицах вешать, а если вешать, то сразу – так, чтобы человек не мучался. Я тихо сидел и слушал, продолжая крутить болт в пальцах, иногда понимающе кивая на особо залихватских оборотах. Последним занимался не я один, еще целый десяток городской стражи, стоящей могучей кучкой в дальнем уголке площади, проделывал тоже самое.

Время шло. Дед ругался, не решаясь, впрочем, ко мне приблизиться, стражники ожидали подкрепления, повешенный боролся за лишний глоток воздуха. Бледные лица первых зевак начинали аккуратненько выглядывать из-за углов.

То, что доктор прописал.

В отличие от своей обычной тактики «устроить переполох и сбежать», к «заказу» своих бывших… пленников… друзей… детей, в общем – черте знать кого, я подошел бережно и ответственно. Прислушался к просьбам и рекомендациям Якова и Мидори, просмотрел карты, составил план, по которому и наметил маршруты.

Для начала я облетел все крупные и мелкие населенные пункты, везде выполняя одну и ту же программу – медленный и торжественный облёт прямо по границе. Этакий круг почёта, совмещенный с резкими рейдами внутрь – на покрытых черепицей крышах домов я оставлял разные интересные надписи, выполненные очень устойчивой краской, выданной мне под это дело. Эффект был сногсшибательным, благодаря наличию у меня такой дрянной особенности как «Зло во плоти», как только переступалась граница поселения, то сразу же каждый страж порядка, имевшийся у этого города и села, тут же получал огромную, красную и зловеще пульсирующую точку на своей Системной мини-карте.

И начинал сильно нервничать.

В целом, после того как я совершил торжественный облёт всех двенадцати основных участков, можно было вполне сворачиваться и с чистой совестью улетать по своим делам – народ везде и всюду тут же начинал неистово мандражировать, паниковать, искать защиты и ответы на вопросы…

…но я привык ко всему подходить ответственно – даже к безответственному поведению. Что я показал смущенным и испуганным жителям новой империи? Лишь неведомую угрозу. А нужно было – эгоистичного Бесса с вызывающим поведением, негодяя и бузотёра. Поэтому пришлось импровизировать, совсем уж плюнув на собственный Статус. А что ему, болезному, теперь будет-то?

Процесс возвращения к истокам для любителей «настоящих людей» я начал с деревень. Люди там живут обычно куда более обидчивые и ранимые, а также склонные к пересудам, суеверию и сплетням, посему оскорбить их чувства и вызвать тревожность было задачей достаточно простой. Трижды я удачно своровал невест с запоздавших аж до зимней хляби свадеб, перенеся неистово орущих девок в соседние села, четырежды это провернул с уже замужними женщинами, но помаститее, под горячую руку шли жены старост, кузнечихи и мельничихи. Задумка в этом плане была простой как тапок – женщины, пока вернутся домой, надумают страстей и историй столько, сколько я б в жизни не совершил.

Впрочем, это мелкое хулиганство никак бы не потянуло на серьезный общественный резонанс, но к счастью, у меня была подходящая идея.

В каждом из сёл, в каждой из деревень, я сжёг кабаки – вечером, издевательски неспешно, сопровождая деяния нотациями о вреде пьянства. Сначала проходил внутрь, принимая редкие и несмелые тычки копьями стражи на голую кожу, защищенную «Железной рубашкой», выгонял хозяев и посетителей, разрушал бочки в подвалах, а затем уже поджигал. Когда народ увидел, что я не только жгу сокровенное, но и заботливо наблюдаю за тем, чтобы пламя не перекинулось на соседние постройки – он впал в настоящее неистовство.