Но тут случился я со всеми вытекающими из гномов последствиями.

Маркиза Сажарра Хэголльского вместе с его наследником я совершенно безвозмездно доставил до границ с Империей, попросив «всего лишь передать кому-нибудь из верхов, что Кирну Джаргаку хочется мирно поговорить». Судя по садящемуся дирижаблю, впечатленный чернотой моего Статуса маркиз решил выполнить эту совершенно необременительную просьбу.

На палубе снизившегося старичка возникла машущая мне фигура в чём-то напоминающим дождевик, определенно сигнализируя приглашение на борт.

Что же, посмотрим, кто и зачем соизволил прилететь на встречу.

Внутри пузатого и поскрипывающего чудища я с изумлением уставился на две фигурки, невозмутимо расположившиеся в капитанской каюте. Такого поворота не ожидалось совершенно. Максимум, что я предполагал – это увидеть мелкого военного чина, который поинтересуется, чем вызвано удовольствие им иметь меня у своих границ и что конкретно им нужно сделать, чтобы перестать такое удовольствие получать… Но настолько старые знакомые, да еще и от лица империи ксенофобов…?

– Сначала важный вопрос, – мелодичным, но суховатым голосом произнесла крохотная хрупкая девушка с бледно-серой кожей. Она подняла руку, и ее маленькая ладошка с крохотными пальчиками засветилась неярким светом, – Соломон, ты планируешь как-либо вредить нам или Империи Настоящих Людей?

– Таких планов не было, – пожал плечами я, глядя на ее тихо стоящего напарника. Тот, с совершенно спокойным выражением лица, держал на обеих ладонях сложные магические круги заклинаний, явно предназначенных для атаки меня любимого. Видя, что погашать он их и не думает, я решил дополнить свой ответ, – Пока вы не нападете на меня или не попробуете ограничить мою свободу, я не буду атаковать вас или империю.

Круги погасли, а на лицах моих собеседников возникло нечто, отдаленно напоминающее улыбки. Мимический социальный долг, не иначе.

Хотя, насколько я знал, те из немертвых, что получались из моего остывающего бренного тела, вполне могли испытывать эмоции.

– Яков, Мидори, – искренне улыбнулся я после того, как сбросил плащ анонимности, – Рад вас видеть.

***

Двое немертвых, когда-то проживавших со мной и Митсуруги в славном городе Вавилон, остались точно такими же, какими я их запомнил. Спокойные, рассудительные, совершенно не склонные к авантюрам. Последнее читалось на их телах и одежде – чуть сухая мертвая плоть не носила на себе шрамов и увечий, которые могли бы остаться за последние сорок лет бурной жизни, а одеяния обоих почти истлели. На высказанную мной версию о том, что они, удрав из Вавилона, засели в подвале, где и провели время с 55-го до 93-го года, Яков ответил еще одной пародией на улыбку. Я практически угадал.

Все эти годы они действовали из тени. Сначала соединяя разрозненные жалкие группки ненавистников бессмертных и нелюдей, объединяя ресурсы, создавая идею. Потом – растя того, кто смог бы выступать их лицом и голосом, а впоследствии – руководящей рукой.

Императора.

Да уж, эта парочка не разменивалась на мелочи. Хотя что им, бессмертным?

– Я много времени посвятил размышлениям, пытаясь найти ответ на вопрос – «Почему именно Мертвый Анархист? Почему именно этой особенностью оделила тебя Дикая Магия?» – Яков, мой бывший труп, «отродье Соломона», мерно расхаживал по каюте и разглагольствовал, – Разумеется, что ответ в виде абсолютной случайности дара меня не устраивал. Ты был… противоположностью самого термина «анархия». Спокойный, сдержанный, рациональный. Ищущий свою нишу. Правила, которым можно следовать, оставаясь в комфорте. Эгоистичный.