– Ну, я ничего в психоаналитиках не понимаю… – буркнула она, чувствуя, что до часа покоя еще далеко.

– Волосы черные, глаза карие, трехдневная небритость, рубашка расстегнута и серьга в ухе! – описала Ольга Уварова. – Да он же бандит с большой дороги, а не врач!

– Тебе, наверное, виднее, – пожала плечами Ирочка, припоминая, кем был муж ее родственницы. – Поехали к следующему.

Следующим оказался Закорякин Эммануил Олегович. Радушно распахнув двери, он выдал приветствие:

– Заходите, сестры мои, и чувствуйте себя в безопасности.

Последнее слово так понравилось Ольге, что повторного приглашения она ждать не стала. Торопливо вошла в кабинет, обклеенный зелеными обоями, и села на край кожаного дивана. Ирочка застряла в дверях: ей-то как раз этот усатый дядечка с хитрыми глазками и увесистым крестом на толстой цепочке не понравился.

– Вы за утешением, сестры мои? – поинтересовался Эммануил Олегович, протягивая Оле коробку с засахаренными, потрескавшимися конфетами.

– Да, – твердо сказала Оля. После короткого обмена любезностями она сразу же перешла к наболевшему: – У меня страхи, – выдохнула она, надеясь на понимание.

– Какого рода страхи? – с видом знатока спросил Закорякин.

– Всякого рода, – вмешалась Ирочка, тяжело вздохнув.

– Вы знаете, у меня тоже, – вдруг переменившись в лице, сказал Эммануил Олегович. – Иногда боюсь даже из дома выходить.

Оля опешила.

– Чего? – спросила она, не скрывая удивления.

– У вас так бывает, что вы боитесь обернуться? – бледнея, спросил Закорякин, – будто за вашей спиной копошатся демоны. Толкаются там, сволочи, и ждут, когда же вы попадетесь им в лапы.

– Воды, – только и смогла вымолвить Оля, открывая и закрывая рот, точно рыба на суше.

Бегство от Эммануила Олеговича было быстрым и энергичным.

Третьим психоаналитиком, выбранным Ирочкой, оказалась тонкая, как спица, женщина с длинными, вьющимися волосами. Она все время поправляла сползающие на нос очки и нервно теребила в руках карандаш. Когда Оля намекнула о своих страхах, карандаш хрустнул и разломился пополам.

– И что, – с интересом спросила «спица», – вам вообще ничего не помогает?

– Ничего, – сокрушенно ответила Оля, с надеждой глядя на возможную спасительницу.

– А валериановые капли пробовали?

– Пробовала.

– А снотворное?

– Пробовала.

– А водку?

– Нет, – мотнула головой Оля.

– Ну так идите домой и попробуйте.

На улице было свежо и солнечно, это благотворно сказалось на упадническом состоянии Ольги. Лицо порозовело, а глаза перестали суетливо бегать из стороны в сторону. Привалившись к фонарному столбу, она серьезно посмотрела на Ирочку и сказала:

– Теперь-то ты понимаешь, что значит потерять личного психоаналитика?

– Ага, – кивнула Ирочка, – ты была права – это настоящее горе. Давай завтра сходим к самому первому, к Уварову. Подумаешь, серьга в ухе, зато он хоть на психа не похож.

Будильник крякнул и тут же получил тяжелый удар по крышке – Сергей Юрьевич Уваров не желал просыпаться в такую рань. Еще немного, еще хотя бы десять минут, а уж потом прямиком на кухню к бодрящей чашке кофе.

– Зайчонок, я еще поваляюсь немного, – раздался сонный голос, и Сергей покосился на соседнюю подушку.

Марина. Понятно… И опять это дурацкое прозвище «зайчонок».

Уваров нахмурился – и как так получается последнее время, что она остается у него ночевать? Подобное не в его правилах, да и нельзя сказать, что Марина занимает слишком уж большое место в его душе. Н-да, пора призадуматься… Неделю назад она притащила свою зубную щетку, и, кажется, в шкафу появились вешалки с ее одеждой, а на полке на кухне – земляничный чай и сахарозаменитель. Похоже, он проворонил тот важный момент, когда стоило немного отдалиться и намекнуть на любовь к свободе. Сергей еще раз покосился в сторону Марины и откинул одеяло. Ладно, пусть пока будет так – с ней комфортно, она не слишком требовательна, не слишком ревнива и жарит хорошие блинчики. Время покажет.