Руки тряслись, Ева задыхалась. Но она понимала, что сейчас как раз нужно лгать. Лгать, как никогда в жизни. Очень реалистично — так, чтобы Кариа поверила, даже, если ложь изменит ее мнение о Еве в худшую сторону.

Пусть верит в грязную ложь, а не в жестокую опасную правду.

Мысли вихрями метались у Евы к голове. Да, вот так… Пожалуй, она уже научилась обманывать ловко, с яркими деталями.

— Матресса Кариа, — начала она. — Понимаете, я… солгала принцу. Я сказала, что мои родители умерла. И вам солгала, простите!. Это неправда. Я просто… просто очень стыжусь правды. На самом деле мой отец — член одной банды воров и мошенников. Собственно говоря, мне пришлось стать нищей, потому что я не хотела идти по стопам отца. Сейчас он на каторге, сидит в тюрьме… А может, уже и умер там — когда я последний раз его видела, он уже очень сильно кашлял. Но он просил своих дружков «пасти» меня, следить, что со мной происходит. Чтобы, если у меня появляются деньги, отдавать им, а часть посылать ему на каторгу… Так делают родственники заключенных, вы, должно быть, знаете! Видимо, эти дружки следили за мной, увидели, что случилось и вот…

— Думаешь, они будут шантажировать тебя? Будут тянуть из тебя деньги? Те, которые даст тебе принц?

— Я не знаю, матресса Кариа! Наверняка, в письме говорится, что «если вытянула счастливый билет, то нужно делиться…».

Ева демонстративно открыла письмо. Развернула. Она не смотрела текст, лишь сделала вид, что пробежала его глазами. Потому что знала — может выдать себя, если увидит, что же там на самом деле написано.

— Да, там так и говорится, — покачала головой она и, едва сдерживая слезы, поглядела на Карию. — Матресса, милая, вы ведь понимаете, я не виновата, что у меня такой отец?! И я не буду давать деньги этим преступникам! Я не предам принца!

— Да, конечно, девочка, — с жалостью глядя на нее, сказала Кариа. — Я постараюсь верить тебе, что ты не из них. Что ты хорошая девочка. И не скажу принцу, раз ты так боишься… Хоть я не думаю, что он вышвырнет тебя за то, что ты невольно связана с преступниками. Но послушай, Ева! Я буду настаивать, чтобы ты выходила из нашего дома только с охраной. Тогда ни один бандит не сможет к тебе подойти. Не бойся, девочка. Тетя Кариа поможет тебе. Теперь тебя ждет новая жизнь. А если еще напишут — я буду сразу сжигать эти письма…

Ева улыбнулась сквозь слезы. Подошла и поцеловала матрессу в щеку. Пожилая женщина покровительственно похлопала ее по плечу, явно растроганная.

Надо же, получилось, подумала Ева. Одна часть ее ликовала, что удалось скрыть правду. Другая — плакала от того, что пришлось лгать.

И конца ее лжи не видно… Вся ее жизнь — сплошная ложь.

— Спасибо большое, матресса Кариа. Но не нужно сжигать. Я хочу получать эти письма. Ведь они могут сообщить мне, жив или умер мой отец…

Кариа еще долго приводила Еву в себя. Поила успокоительным напитком. Велела служанкам принесли специальные капли, которые намазываешь под нос — и становится хорошо на душе… А когда она ушла, Ева, наконец развернула письмо, чтобы прочитать его по-настоящему.

«Он не защитит тебя. Однажды ты станешь для меня досягаема, и мы закончим то, что начали», — прочитала она.

Несмотря на все капли и притирания, сердце ударило в горло. Липкий ужас сковал руки.

В голове встали картинки не столь уж давнего прошлого. Свечи, темный плащ, холодные пальцы на ее теле…

И то, что он сказал ей вдогонку: «Когда я найду тебя, я пришлю тебе письмо. И однажды мы снова встретимся. Ты не сможешь убежать навсегда».