Не смогла это остановить. Тело потянулось под его лаской, и стон… — его я тоже удержать не смогла. С испугом глянула в глаза Эйнара — они потемнели, зрачки стали вертикальными. Челюсти сжались.

— В бездну! — искривил он губы в странной усмешке.

Рванул руками в стороны — лохмотья платья с жалобным звуком разорвались пополам от горловины до подола. Схватил меня за талию, навалив меня на себя, перекатился, увлекая меня от Берга.

Аж дыхание перехватило — мгновение, и я под ним, с испугом и жадностью таращусь на него.

Дракон навис сверху, сжал мои запястья в кулаке над головой, провёл рукой по голой груди, животу, ниже — между нежных нижних губ, сминая, растирая по ним мгновенно выступившую влагу… нашёл вход, вдавил пальцы внутрь, нажимая где-то у меня в глубине — меня выгнуло с глухим стоном…

Стонала теперь я в его губы, поддаваясь давлению языка, отвечая на поцелуй, задыхаясь от охватившего меня жара, жажды, необходимости быть ещё ближе к нему.

Невозможно, но… я про всё забыла. Кто я, зачем я, почему я здесь, что я хотела когда-то… Всё растворилось под напором его подчиняющих жалящих губ, давления и прикосновений.

Всё, что сейчас имело значение — это плен его властного рта, горячее тело надо мной, его пальцы в моей глубине и шёпот… лихорадочный шёпот моего дракона, когда он оторвался от меня, чтобы покрыть поцелуями мою шею.

— Огонёчек, не отталкивай меня. Позволь мне. Я знаю, что тебе приятно. Чувствую тебя. Слишком хорошо помню твоё тело. Моя нежная Оли. Наваждение моё.

— Эйн.

В голосе Берга было что-то такое, отчего Эйнар вдруг оторвался от меня, его пальцы замерли внутри, а меня затопило разочарование — я же была так близко, так рядом с краем… Почему Берг остановил брата?

Я посмотрела на Берга: дракон сидел на коленях, рассматривая моё обнажённое тело, окружённое обрывками тряпок. Он был напряжён, казалось, до предела. На посечёных заклятьями обрывках штанов в паху бугрилось, на висках вздулись вены, челюсти были плотно сжаты, вертикальные зрачки пульсировали…

— Если Оли не хочет… — сквозь зубы выговорил он.

— Как это не хочет? — с издёвкой сказал Эйнар, — да она ещё похлеще нас от желания сгорает!

— А про ненависть тогда зачем говорила?

Краем затуманенного сознания я отметила — опять они говорят обо мне, как о вещи, как будто меня здесь нет.

Сейчас мне было всё равно. Эйнар прав. Я полыхала желанием. Не понимала, к чему этот разговор, но вмешиваться боялась, неподвижно и молча смотрела на свирепых драконов, бросающих друг другу злые короткие фразы.

— Ты про человеческие заморочки?

Берг кивнул. Эйнар зажмурился, скрипнул зубами.

— Бездна! — рыкнул он.

Он приподнялся, разжал пальцы, освобождая мои руки над головой, но другую руку не убрал… Я была настолько ошеломлена, распалена, что сжала бёдра, безмолвно умоляя его завершить то, что начал…

Эйнар, казалось, не заметил. Глухо произнёс:

— Оли! Ты говорила, что на площади не хочешь, потому что смотрят. Здесь не площадь. Убежище. Только мы с Бергом. Сюда никто не сможет… Мы отсюда только через три часа, не раньше. Если ты против, ничего не будет, но если… — принц оборвал себя и пытливо посмотрел мне в глаза.

11. Глава 11. Осознанность

— Эйнар, — едва шевеля губами, прошептала я.

Не знаю, что я хотела ему сказать… Не удалось.

Принц быстро глянул на свою руку у меня между ног. Перевёл взгляд на Берга. Широко улыбнулся.

Я резко втянула воздух, выгнулась, раскинула руки, вцепляясь скрюченными пальцами в мягкий мох — всё из-за того, что Эйнар двинул пальцами во мне, тронул большим пальцем клитор — погладил, придавил...