– А я посмотрю.

Вырвавшись из моего захвата, несётся к автомобилю. С трудом поспеваю за ней, споткнувшись, едва не падаю, задержав тело ладонью, чувствуя, как в кожу впиваются мелкие камешки, принося саднящую боль. Даже не думала, что Дина так быстро бегает. Останавливаюсь в нескольких метрах от машины, отметив, что это «Астон Мартин» бронзово-красного цвета. На такой каждый второй не ездит, тем более здесь. И пока исследую кузов, подруга, застывшая перед открытой пассажирской дверью, мычит нечто неразборчивое.

– Дин, что там?

В ответ она лишь тычет пальцем, а когда приближаюсь, понимаю, во что именно. Точнее, в кого. На переднем сиденье мужчина: голова откинута назад, на белой рубашке растеклось красное пятно, а в правой руке зажат пистолет. Картинка бьёт по глазам, тело реагирует на опасность, и я тяну Дину прочь, но она вновь упирается.

– Ань, ему надо помочь, – шипит, не двигаясь с места.

– Если он жив.

Сразу понимаю, что ранение в область живота огнестрельное, а оружие в руках подтверждает догадку. Не успеваю пикнуть, как Дина прикладывает два пальца к массивной шее, надеясь найти пульс.

– Ты фильмов, что ли, насмотрелась? – обхватываю его запястье и чувствую редкий пульс. – Жив.

– Давай поможем. Скорую вызовем? – Киваю, и подруга набирает номер, но через пару секунд сообщает: – Здесь сети нет. Может, аптечка есть?

Ругая себя всевозможными бранными словами за то, что иду на поводу у Дины, обхожу машину и открываю багажник, сипло вскрикиваю и зажимаю рот ладонью, потому что передо мной человек в позе эмбриона со связанными руками и заклеенным ртом. Нет сомнений, что он мёртв, потому что между глаз зияет дыра. Меня отпускает спустя минуту. Трупы я видела, только они не были неожиданностью. Вытягиваю спортивную сумку, а открыв, обнаруживаю ещё оружие. Кто бы сомневался, что в такой машине аптечки не будет. Да и не помогут раненому бинт и таблетки.

– Что там? – едва успеваю закрыть багажник, как рядом оказывается Дина.

– Ничего особенного.

– Ань, – тянется рукой, чтобы открыть, но я успеваю оттолкнуть конечность.

– Дина, тебе не надо смотреть. Послушай меня, пожалуйста, хотя бы сейчас.

– Но ты же посмотрела, – пялится непонимающе, словно заинтригованный ребёнок, которому отказывают в желаемом.

– Я переживу. Аптечки нет. Да и не поможет ему она. В больницу нужно.

Возвращаюсь к мужчине, смотрю недолго, а затем осторожно поворачиваю его лицо и сразу отшатываюсь, потому что передо мной тот самый незнакомец из клуба. И сейчас, когда я рассматриваю его максимально близко, шрам кажется более глубоким, а губы – стянутыми в тонкую ниточку. Неожиданно он открывает глаза, впиваясь в меня мутным взглядом. Немая сцена, когда я не дышу, ожидая его действий, предугадать которые невозможно, но он лишь издаёт мычание и шевелит губами. С трудом, но я могу разобрать «помоги». Сердце спотыкается, а затем разгоняется до немыслимой скорости, отбивая глухие удары в висках, потому что внутри что-то щёлкает, и я понимаю, что уже не смогу оставить его здесь. Незнакомый, чужой, случайный, – но назойливая мысль подгоняет меня сделать для него хоть что-то, а скулёж подруги увеличивает желание.

Его глаза закатываются, а настойчивый сигнал автомобиля вырывает из марева. Такси, которое Дина вызвала, приехало за пассажирами, остановившись там, откуда мы пришли.

– Езжай домой. Я отвезу его в больницу.

– Ань, нет! Я с тобой!

– Если ты не заметила, машина двухместная. На крышу вскарабкаешься? Или следом побежишь?

И багажник занят. Едва сдерживаюсь, чтобы не произнести вслух.