– Поняла. Быть начеку. Спасибо, что проинформировали.

Пока не знаю, насколько правдива изложенная девочками информация, но рисковать не хочется. Отныне буду внимательнее в беседах с Воропаевой, обращая внимание на нюансы. Спрашиваю будущих коллег о правилах школы и интересуюсь, что именно будет на празднике, получая подробную программу. Вероятно, мой номер вставят вначале, потому как затем следует время выступлений официальных лиц и вручение наград.

Прощаюсь с девочками и по пути задерживаюсь на большом катке, чтобы досконально осмотреть лёд. Искусственный, как практически везде, но не синтетический. Не так просто поддерживать температуру при такой квадратуре, но, вероятно, Воропаева заботится о статусе своего учреждения.

Выхожу на улицу удовлетворённая результатами встречи. Напрягает лишь рассказ Эли и Светы, которые поделились со мной некоторыми аспектами жизни школы. А вот с целью запугать или предупредить – я узнаю позже. Спешу к воротам, где возле машины прохаживается Гриша, подгребая ногой снег и выдыхая облачка пара. Замедляюсь, чтобы иметь возможность полюбоваться мужчиной, мечтая, чтобы когда-нибудь он ждал меня не по приказу, отданному Парето, а исключительно по собственному желанию. Но Гриша, завидев меня, тут же запрыгивает в машину, а по выражению лица понимаю, что он заждался и его терпение на исходе. Поэтому, чтобы не заставлять ждать, занимаю привычное место и произношу:

– На квартиру к отцу.

– Здесь уютно.

Осматриваю квартиру отца, в которой никогда не была, но знаю, что когда-то она выгорела полностью, став пепелищем. Большая спальня, гостиная, кухня и ещё две комнаты, скупо заставленные мебелью, словно фантазии дизайнера на них не хватило.

– Если учесть тот факт, что здесь было, да, уютно.

Гриша входит следом, заносит чемоданы, остановившись посреди комнаты и словно не решаясь двинуться дальше. Заглядываю в каждый уголок, удивляясь чистоте, хотя мне известно, что данная жилплощадь никогда не сдавалась в аренду. Пятнадцать лет пустоты, и сейчас именно здесь я начну новую жизнь. А какой она будет, зависит от множества факторов, один из которых нервно переминается с ноги на ногу, желая побыстрее от меня избавиться.

– Мама говорила, что здесь был пожар.

– Не пожар – взрыв, – уточняет Гриша, подходя к окну и выглядывая во двор. – Стену к соседям практически снесло, поэтому пришлось восстанавливать и их квартиру. Не знаю, почему твой отец не продал её, но мне пришлось потрудиться, чтобы привести это, – окидывает взглядом комнату, – в человеческий вид.

– Тебе?

– Именно. Несколько месяцев после приезда Парето в Турцию я пробыл с вами, а затем вернулся в Россию, заменив Островского на его должности. Параллельно восстанавливал эту квартиру, выплатил соседям компенсацию за ущерб, обставил её по своему вкусу.

– Неплохой у тебя вкус. Мне нравится, – падаю на широкий кремовый диван, проваливаясь в его мягкость и чувствуя усталость после тревожной встречи в школе.

– Нанял клининговую службу. Они здесь были вчера. Перед твоим приездом.

– Я могла всё сделать сама. Мне нетрудно.

– Зачем? – Гриша по-прежнему спиной ко мне, руки глубоко в карманах, а взгляд устремлён в окно. Он готов рассматривать даже кучу мусора, только не меня. – Можно заказать услугу, и всё сделают за тебя. Только посуды здесь немного, не подумал.

– Я куплю, – поднимаюсь и иду на кухню, чтобы обнаружить то немногое, что может пригодиться в готовке.

Мгновенно возникает желание мчаться в торговый центр, чтобы дополнить свой быт необходимыми вещами. Впервые я предоставлена сама себе, не отвечая за Аню и Костю, не отчитываясь отцу и не живя по установленному графику. Свобода и настолько долгожданная, и сладкая, что я готова пользоваться ею по максимуму, совершая самые безрассудные и неординарные поступки, на которые только способна. Но ничего в голову не приходит. Не сейчас, когда за спиной вырастает Гриша и мне приходится обернуться, чтобы встретиться с тёмным взглядом, который излучает тепло, так необходимое мне.