Он сразу идёт в атаку, прессуя лысого и тех, кто приготовился осматривать мой дом, и я понимаю, почему Парето поручил меня ему. Не вклиниваюсь, позволяя Фриману выполнять свою работу, стоимость которой пока не знаю. Но Островский, как и сам адвокат, цифры не называл. Осмотр проходит без меня, но с участием человека, представляющим мои интересы. Я же опасаюсь, что полицейские пожелают прочесать местность. Но до озера километра три, и идти туда ночью безрассудно. Если только они уже туда не наведались, пока было светло.

– Герман Аркадьевич, можно вас? – Черёд операционной и, как следствие, вопросы, к которым я готов. – Это кровь? – Лысый указывает на тонкую полоску капель на полу.

– Да. Животного. Точнее, лисы. Зверёк повредил лапу, я нашёл его возле ворот вчера утром. Вколол снотворное, обработал, зашил, вечером выпустил.

– И часто вы трудитесь ветеринаром?

– Часто. Если травмы серьёзные, после первичной помощи отвожу в Центр дикой природы в городе. Можете у них поинтересоваться – я частый гость.

– Поинтересуюсь, – лысый поджимает губы, желая найти нечто большее, чем кровь лисы.

– Кровь животного, – оповещает эксперт, тычет в рожу лысого экспресс-тест. – Других следов я не вижу.

Отчаянье, приправленное злостью, на лице лысого настолько явное, что чувство уверенности, на какое-то время меня покинувшее, медленно возвращается. Спустя три часа безрезультатных поисков, группа собирается покинуть дом, но подъехавшая машина, из которой показываются двое, приводит лысого в состояние эйфории.

– Это кто? – Негромко спрашиваю Фримана, снующего рядом.

– Судя по тому, что один в наручниках, свидетель. Молчите, говорить буду я.

Адвокат вклинивается в беседу, показывая сначала на меня, затем на дом. Не нравится мне победный вид лысого, который почти скачет на одной ноге. Мужика в браслетах вижу впервые, но его рожа просто кричит, что в местах не столь отдалённых он частый гость.

– Тебя в этот дом привезли? – Лысый повышает голос, чтобы я слышал.

– Ну да… – Мужик растерянно шарит взглядом по сторонам. – Вроде да…

– Точно?

– Дом такой же. И крыша, и дверь, даже постройка, – указывает на операционную. – Только… – мнётся, с опаской поглядывая на правоохранителей, нависающих над ним. – Собаки точно не было. И забор другой, – задирает голову, оценивая метраж заграждения. – А дом точь-в-точь.

– Тебя он оперировал? – Внимание переключается на меня.

– Нет. – Мужик трёт хлюпающий нос, выдыхая облачками пара. – Там баба была.

– Тебя оперировала женщина?

И видимо информация озвучена впервые, потому как лысый взвизгивает, не понимая, как реагировать.

– Да. Красивая, с длинными волосами, – машет руками в районе поясницы. – И голос у неё такой приятный, убаюкивающий… Она мне потом даже снилась, – лыбится, умилённо прикрыв глаза.

– Соберись! Как её звали?

– Да хрен её знает. Она не представилась. Меня привезли, скинули на стол, очнулся уже зашитым. Дальше тачка, наша нора, а потом вы.

– Дорогу помнишь?

– Нет. Я после ранения поплыл. Так, моментами. Точно лес и дом вот такой, – указывает на строение. – Один в один.

– Рядом есть похожие дома? – Лысый приближается, надеясь на прояснение момента.

– Есть. Дом Чугунова. Несколько километров от меня, – указываю рукой направление.

– Чугунова? – Лысый передёргивает плечами, прекрасно зная, что связи Всеволода Александровича не позволят им приблизиться даже к забору.

– Наши дома построены по одному проекту. С небольшими различиями.

– А ещё?

– Понятия не имею. Похожих больше не видел. Но проект не уникален, его могли использовать где-то ещё.