– Бобриков! – взревел он. – Настя! Я тебя зачем с собой взял?! Чтобы ты целовалась со всей футбольной командой, в основном состоящей из озабоченных бездельников?! А тебя я зачем взял?! Чтобы ты развлекался с моей сестрой?!

Наверное, Виктор еще много чего мог выпалить, но гнев не позволил ему этого сделать.

– Мы один разочек, – пискнула Настя, подняла руки, признавая поражение, и сделала два шага назад. – Сдаюсь, клятвенно обещаю, что до свадьбы больше не буду.

– До какой свадьбы? Я сейчас устрою тебе такой разочек… – Виктор ринулся вперед, но на полпути переключился с одного виновного на другого. – Марш отсюда! – взревел он, глядя на Бобрикова. – А то я сейчас…

– Это я во всем виновата, – закивала Настя.

– А в этом никто и не сомневается! Половина команды ходит, как умалишенная, забыли уже, что такое мяч! Сколько можно вертеть хвостом!

– Виктор Сергеевич, – пробасил Димка, – она ни в чем не виновата… Это я…

– Я сказал, убирайся отсюда!

– Иди, Дима, иди, – благословила Настя и сделала еще три опасливых шага назад. – Мне Виктор Сергеевич ничего не сделает, а тебя в сердцах убить может…

Она развела руками, но тут же прижала их к себе – поджилки тряслись, и сбежать тоже очень хотелось. Посердится, посердится Виктор, а потом успокоится, главное – время переждать.

Димка посмотрел на Настю.

– Иди, – строго приказала она. Рыцари, спасающие ее от гнева брата, сейчас абсолютно не были нужны.

– Завтра чтобы на поле был в шесть утра! – прогремел Виктор, старательно сдерживая все свои порывы. «Оторвать бы сейчас вот эти красные оттопыренные уши!» – читалось на его лице. – Понял? Я сказал, марш отсюда!

Димка исчез, и Настя почувствовала себя более спокойно.

– Я даже не знаю, как так получилось, – она вжала голову в плечи и изобразила раскаяние. – Наверное, мне не хватает… м-м-м… заботы и внимания…

– Ремня тебе не хватает! Широкого кожаного ремня! Теперь-то пороть уже поздно – это ясно… О чем я раньше-то думал!

Родители умерли давно, и вся забота о маленькой Насте легла на плечи Виктора. Уж он ее и любил, и баловал. Всю жизнь увлеченный футболом, он до травмы колена сам играл за любимый клуб, а потом взялся обучать подрастающее поколение. Времени в обрез, да еще вечные сборы – иногда приходилось обращаться к соседке, чтоб присмотрела, иногда к родственникам. От школы-то далеко Настю не увезешь. А теперь она учится в институте и вообще – катастрофа! Вроде маленькая, худенькая, косметикой практически не пользуется, а табун парней за ней вечно тянется! Или ему из страха так постоянно кажется? Нет, не кажется! Только что видел! Еще в прошлый раз себе слово дал: «Настю брать не буду, хватит, намучился!» Чуть ли не вся команда глазами ее сверлила! Но и не оставишь же одну… Кого хочешь эта малявка вокруг пальца обведет, натворит дел и глаза потупит… «Ой, случайно получилось… Шла мимо, и как-то сам собою армагеддон случился…» И взял опять. И опять та же песня. Третьи сутки Горбенко какие-то заунывные песни поет под гитару, а Цапкин проколол ухо и (идиот!) иголкой нацарапал на руке «Анастасия». Ладно, что у этих шестнадцатилетних бездельников в организме бродит – ясно, но Настя-то уже должна соображать! Восемнадцать лет!

– Ты всегда мне все запрещаешь, а сам… – Настя подалась вперед и без всяких обид добавила: – У тебя уже было пять женщин. То есть их, наверное, было больше, но я знаю только об этих.

– Я мужчина, и мне не восемнадцать лет, – припечатал Виктор и нервно расстегнул молнию спортивной кофты. Жарко ему стало еще пять минут назад.