Меня передёргивает только от одного этого слова.

- Только через мой труп, Троянов.

- Это уже в морг тогда, а этот вариант мне не подходит. Иначе твой отец туда меня вместе с тобой уложит.

- Ой, ещё спасибо скажет, что избавил от нерадивой дочери.

- Арабелла, хрень не говори. Гронский тебя любит, так что обиды маленькой девочки оставляй в своём розовом детстве.

Вот он так уверенно отвечает, что я почему-то хочу ему верить, а когда тоже самое говорит мой психолог – хочется просто послать несчастную женщину куда подальше.

- Вы прямо с моим психологом в унисон поёте.

Игнат убирает руки от моего лица и начинает методично укладывать антисептик и прочую медицинскую атрибутику в автомобильную аптечку.

- Зачем ты встречаешься с психологом?

- Папа абонемент на год подарил в последний день рождения со словами «Арабелла, хватит косячить, возьмись за ум». Анжелика действительно взялась – буквально извилины мне воском полирует и деньги, вложенные в неё, отрабатывает.

Троян усмехается, откидывая аптечку на заднее сиденье.

- И как эффект от полироли?

- Любопытство кошку сгубило, - но пронизывающий до самых костей взгляд напротив ждёт ответа. – Никакой. Мне несложно раз в неделю поглумиться над женщиной, зато галочка в графе «послушная и хорошая дочь» выставляется.

- Странно у вас всё. Как по мне, Гронскому после этого абонемента с тобой придётся ещё курс терапии самому психологу оплачивать. Не выгодно, ведь результата-то ноль, а растраты двойные.

Смотрю на его наглую морду и раздумываю, то ли в глаз дать, то ли просто послать. Есть ещё третий вариант, но он вообще не в тему.

- Не дуйся, Принцесса. Как твоя голова?

- На месте стоит ровно, и хватит меня этим детским прозвищем называть. Если не можешь придумать что-то более интересное, на этот случай у меня есть имя и даже ещё отчество.

Моя неприкрытая злость и обида, как обычно, «стекают» с охранника ровно и быстро, не причиняя тому хоть какого-то минимального урона.

- Да, я помню твой питч про взросление и прочее бла-бла-бла, так что, Принцесса, не психуй.

Что там я говорила про лежать и хорошо мне? Ложь. Хочу вон отсюда и подальше от этой сволочи мужского рода.

- Бесишь до жути, Троян. Вали на заднее сиденье, а то ещё голову тебе откушу, - отворачиваюсь от него и закрываю глаза.

- Обломинго, Арабелла Леонидовна. У вас травма головы, вон и чушь всякую несёте, так что придётся быть только рядом.

Игнорирую, но меня как куклу поднимают вверх, а потом уже вместе со мной бухаются обратно, что машина слегка качается. Слон.

- Ара, глаза открой. Спать и терять сознание запрещаю.

- Бесишь.

- В курсе. Выполняй.

Отказываюсь. И он больно щипает меня за бок.

- Ауч, придурок, - дёргаюсь, от чего голова снова начинает болеть. – Совсем охренел?

Смотрю ему в глаза, ожидая издевательского огонька, но Игнат само спокойствие и участие.

- Не выражайся. Тебе не идёт.

Между нашими лицами так мало пространства, что, наклонись я чуть вперёд, наши губы соприкоснутся.

Однажды я так сделала – притащилась к нему ночью в спальню и поцеловала. В ответ получила сначала крышесносный поцелуй, а потом «макание» головой в лужу позора и стыда. Троянов мне тогда столько всего малоприятного выговорил и ещё до самой моей спальни за руку дотащил. А через три дня уволился, сволочь.

- Не вздумай, - раздаётся тихий рык-предупреждение.

Оказывается, я зависла на мужских губах и тем самым спалилась в своих интересах.

- Боишься что ли? – стараюсь сыграть безразличие, хотя развернуть мысли о поцелуе в другую сторону очень сложно. – Потом спишем на мою травму головы.