Так или иначе, прямо сейчас я расплачивался за то, что вчера вечером напился виски в случайном баре. Похмелье было адским. По крайней мере, Макс сказал, что Хэлли весь вечер вела себя хорошо.

Стащив свою жалкую задницу с кровати, я заскочил в душ, минут десять чистил зубы (когда Соплячка заявила, что от меня пахнет вишневой помадой, меня чуть не стошнило прямо на ее милое личико), а потом отправился на кухню за кофе и яичницей с беконом.

Девица, вероятно, все еще любовалась своими пухлыми губками в зеркале в спальне. Если вчерашний день что-то и доказывал, так это то, что принцесса Торн не ставила перед собой высоких целей. У обеих ее подружек общий IQ на уровне огурца. И Хэлли это знала.

Не то чтобы Соплячка обладала гениальным умом наподобие Стивена Хокинга, но, по крайней мере, приличное образование и поставленная речь позволяли ей не выглядеть тупой, как пробка.

Я хмуро глядел в кухонное окно, прикидывая, сколько смен смогу передать Максу, не сделав его при этом основной нянькой Хэлли Торн. Ход моих мыслей пре-рвал бронированный ярко-зеленый «Ламборгини», резко остановившийся перед входом и сбивший экзотическое растение на подъездной дорожке.

Водитель распахнул дверь. Я поставил чашку с кофе возле раковины. Что, черт возьми, происходит?

– Что происходит? – озвучила мои мысли Соплячка, спустившись по лестнице в розовом платье-кимоно. Она не надела лифчик, и соски выделялись под тонкой тканью. Мой член дернулся, желая ей доброго утра. Остальная часть меня хотела подать запретительный ордер. Глупость – досадный побочный эффект вожделения. Но самое интересное заключалось в том, что мое тело вообще реагировало на Хэлли. Обычно физические данные меня ничем не привлекали. Больше заводили ситуации. Чем непристойнее, тем лучше.

– Кто этот придурок на «Ламборгини»? – спросила она.

Будто по сигналу, раздался звонок в дверь. И я распахнул ее, вместо того чтобы ответить Хэлли.

По ту сторону стоял Том в клетчатом костюме, нацепив улыбку хорошего парня. Только я и еще один человек в мире знали, насколько эта улыбка фальшивая.

Позади него в машине я заметил Лизу и детей, они мне помахали. Я нахмурился, словно Том бросил между нами на пороге мешок с дерьмом.

– Что ты здесь делаешь, Уитфилд?

– Привет, партнер! – Том радостно хлопнул меня по плечу и подмигнул Соплячке, которая стояла за моей спиной. – Мы с женушкой были неподалеку, и я решил заглянуть и узнать, как у тебя дела, пока я не приступил к новой должности в Чикаго.

Том жил в пяти штатах от меня. Оправдание «были неподалеку» выглядело таким же правдоподобным, как сиськи стриптизерши в Вегасе. Очевидно, он хотел проверить и убедиться, что мой новый клиент все еще в стабильном психическом состоянии. Попутное замечание: мир стал бы немного лучше, если бы мужчины перестали называть своих супруг женушками.

– Ты тот самый Уитфилд из «Локвуд и Уитфилд»? – поинтересовалась из-за моей спины принцесса Торн.

– Да, мэм. А ты, должно быть, Хэлли!

– Единственная и неповторимая. – Девчонка протиснулась мимо меня, красуясь в своем нелепом кимоно, чтобы пожать ему руку. Том взял ее ладонь и крепко сжал. Я ждал, когда они закончат, чтобы захлопнуть дверь у него перед носом.

– Тебе известно, что модель твоей машины в прошлом году признали самой вредной для окружающей среды, по версии большинства журналов? «Ламборгини» сжигает галлон бензина за каждые восемнадцать миль пути. И вряд ли подходит для поездок с семьей.

Том бросил на меня озадаченный взгляд. Я покачал головой.

– Она защитница деревьев.