2. Глава 2

Работу я всё-таки сделала. Что там, десять минут по погожему августовскому дню. В том же квартале Башмачников ветер и донёс случайно:

– Да у неё этих серёг с аметистом… Парой больше, парой меньше, все ведь на один лад! Не заметит! – поделилась тайной нового платья одна из служанок госпожи Риботты.

Ну, вот и тебе здравствуй.

Свои двадцать койнов я получила уже через час, а когда неспешно дошла до участка, болтливая горничная там уже умоляла приставов сжалиться над несчастной добродетельной девицей. Ага, добродетельной, хмыкнула я. Все уже знали, как то платье успело поваляться под печкой накануне, сослужив свою службу: совратив откровенным вырезом привратника той же госпожи Риботты.

– Чего тебе, малец? – грубо откликнулся на стук пристав.

Эту красную морду я знаю, Солнышком кличут. А вот он меня до поры не видел и лучше бы так и оставалось, но…

– Хвата видеть хочу.

– Вот бы и меня так все хотели! – заржал его сменщик. – Не, паря, ты малость ошибся: Хват, он у нас по девицам… А вот к судье квартальному заходи – не откажет!

Тут уж оба «сикерки» заржали над своими местными шутками.

– Час назад Хвенсига-лягушонка привели. Выкупить хочу, – хрипло пояснила я цель визита.

– Брательник ему, что ль? – прищурился второй ярыжка.

– Тебе какое дело? Знай, собирай денежку, – не осталась я в долгу. – Будто самому хочется плетьми махать.

– А вот есть дело… – протянул Солнышко. Рыжий, рослый. – Хвенсига-лягушонка пороть пока не велено. До завтрашнего дня. А выкуп за него назначен немалый.

– Сколько? – презрительно бросила я. – Десять койнов? Пятнадцать?

Большего за то, чтобы мелкого воришку отпустить на поруки, требовать они не могли. Это ж не рыбёшка даже – малёк.

– Двести, – аж изменился в лице рыжий. – А, съел? А не выкупят до завтра, так Хват велел ровно столько же плетей всыпать.

– Двести плетей? – у меня даже в глазах помутилось.

За такую провинность, как кража, полагалось от пяти до десяти плетей. Насильникам и разбойникам назначали по пятьдесят. Государственным изменникам и шпионам по сто. И хорошо бы после такого один из десяти выживал. Но двести?!.. За неудавшуюся попытку кражи?

– А, Ветерок, – вот и сам Хват выполз из кабинета и окинул меня сальным взглядом.

Приставы недоумённо переглянулись. Ну да, им то невдомёк, что я из племени мёйи, а вовсе не из маннов. Зелёные ещё, а я в этом участке единственный раз и содержалась восемь лет назад. Если Хват так и будет смотреть липкими глазками, то его с квартальным судьёй в личных пристрастиях быстро сравняют.

– Чего вылупились? – одёрнул он подчинённых. – Девка это. Уж какая есть. Ну, чего надо? Деньги не верну, не было такого сговора.

– Какие деньги? Кому? – не поняла я.

– Дак самому… Слышь, не твоё дело! Тебя в участок не упёк, и то спасибо скажи!

– Лягушонка отпусти.

– Вот ещё! За тебя одну только заплачено, – проговорился он и прикусил язык.

Так, значит, заплачено. Либо кто-то из подонков своими деньгами мне безопасность обеспечил, либо вся сходка решила меня на новую глубину опустить. Да так, что я теперь и для местных «сикерок» неприкосновенна. Вот и лебезил Хват перед магом, меня выгораживая. А без донной протекции – гнить бы мне сейчас вместе с лягушонком в ожидании порки.

– Ну, раз заплачено… – в новых реалиях я сориентировалась быстро. – Так и лягушонка отпусти. Он подо мной теперь.

Эх, дурость сказала. Язык впереди мыслей. Да к хевлам горным, ладно уж. Раз мне такую протекцию оказали, то и у меня теперь какие никакие права есть. Возьму лягушонка под свою защиту. Ну, не сдюжит ведь и десяти плетей, шельмец… Во мне заранее злость разлилась на Хвенсига. Нет, мелюзга, теперь тебе точно не сдобровать: если из участка вытащу – так по самое дно должен будешь.