Ну нет уж. В Лазо Егор меня точно искать не станет, это глухой поселок, где, кстати, тоже не ловит мобильная связь, и расположен он очень далеко от города. По пути в Находку. Наташка улетит, жить буду одна. Вот тогда вдоволь покопаюсь в планшете.

Билет в бизнес класс нашелся без проблем. Благо, на рейс Владивосток-Москва билеты стоили целое состояние. С лихвой хватило бы на недельный отдых в Турции по системе «все включено».

Тем же вечером мы устроили прощальный ужин. Перед тем, как сесть в такси, Наташка крепко обняла меня и шепнула в самое ухо так, чтобы Хенри не слышал:

– Не обращай внимания на его сарказм. Ты справляешься просто здорово. Андрей Игоревич очень тобой доволен. Просто у Хенри подход такой – он строгий, но зато сделает из тебя суперпрофессионала.

Когда я махала рукой вслед отъезжающему такси, на глаза навернулись слезы. Вот я и осталась совсем одна в бескрайней тайге.

Рано утром мы выехали в Лазо. Утро было ясным и морозным. Настолько чудным, что, пока наслаждалась утренним кофе из термоса, в голову лезли стихи Пушкина.

Лазовский заповедник оказался несколько ближе к цивилизации, чем Прибрежный. Здесь был выстроен целый городок учёных. Красивое здание администрации, несколько кафе, музей, куда школьников иногда привозят на экскурсии.

Для меня нашлась шикарная комната с письменным столом и трюмо. Хенри с Норбертом сразу заявили, что на четыре дня уходят в горы.

– Может, я с вами?

– Исключено, – отрезал Хенри. – Отдыхай, киндер.

Конечно, я не умею карабкаться по скалам как он. Ну ладно, зато будет время договориться с директором о ценах на съёмки.

Я отправилась гулять по Лазо. Крошечный посёлок у подножия величественных сопок. Как я уже говорила, мобильные телефоны здесь не ловят.

Зато в центре Лазо стоит таксофон. Карточки к которому можно купить на местной почте.

На второй день я не удержалась и купила такую карточку.

Я позвонила маме – она пекла яблочный пирог и ждала в гости соседку. Я порадовалась что там, далеко, на другом конце страны, в Калининграде, у мамы всё хорошо.

Папа нашёлся в Сочи. И тоже, похоже, был вполне доволен новой холостой жизнью.

Как назло, деньги на карточке всё ещё не кончились. И я, повинуясь порыву, набрала домашний номер питерской квартиры. Маришка схватила трубку на втором гудке. И обрадовалась так, будто нашей ссоры никогда не было. Может, даже слишком обрадовалась. Это для того, чтобы я не чувствовала себя смущённой. Всё-таки никто меня так не знает, как она.

– Слушай, я была не права. Похоже, Воропаева ты всё-таки поразила.

– С чего ты взяла?

– Да ты что! Ты читала новый номер «Тачки»?

– Знаешь, здесь, в тайге, достать его проблематично, – усмехнулась я. – Тут, правду тебе сказать, и с мобильниками-то напряжёнка.

– А откуда ты звонишь? – спохватилась подруга.

– Из таксофона.

– То есть таксофоны в тайге есть?

– Так точно. Таксофоны есть, а «Тачки» нет, – развеселилась я. – Так что там с последним номером?

– Знаешь, как называется редакторская статья Воропаева? «Кино и немцы»! Он ревнует! – возвестила Марина.

– Ну он же это не обо мне написал! – осадила я её.

– Вообще-то, конечно, о немецких машинах и их рекламных роликах, но вроде как немножко и о тебе. С намёком, как мне показалось. И это ещё не всё.

– Что ещё? – я не могла сдержать улыбки. Надо же, Маришка тоже в сыщики подалась.

– Ещё на развороте журнала, совершенно не к месту, под предлогом календаря на следующий год, кажется, фотография Пенелопы Крус. В ракурсе, в котором она безумно похожа на тебя. Просто открываешь – ты!