Запах лаванды, исходящий от покрывала, Алену утомил. Она поднялась с кровати, вытащила из сумки ноутбук, водрузила на стол и, включив, стала ждать, пока компьютер загрузится.

Как жаль, что в жизни нельзя нажать кнопку «delete», чтобы исчезло то, что так мучает и мешает. А еще лучше, если бы можно было нажать «reset» и, перезагрузившись, прожить неудачный отрезок жизни сначала. Заново проживая в нем, Алена ни за что не стала бы писать Шалевичу. И никому не стала бы. Она покончила бы с глупыми мечтами и занялась бы учебой. Например, можно было бы записаться на курсы английского языка. А потом – немецкого или французского… Хотя, конечно, легко придумывать про английский с французским… Куда мечты-то денешь? Они роятся в голове независимо от ее волевых усилий. А вот она возьмет и пойдет завтра в санаторную библиотеку и для начала засядет за английский. Не до мечтаний будет!

Ноутбук мелодичным пиликаньем сообщил, что готов к работе. Алена вызвала страничку «ворда» и написала: «Карина Мелихова». Потом подумала и приписала к ней Антона Шалевича. Рядом, с ожесточением молотя по клавишам ноутбука, выстучала еще одно тяжкое слово: «Любовь». После выделила написанное грязно-голубым цветом и с наслаждением щелкнула по «delete». Лист снова стал белоснежно чистым. Вот с такого белого листа Алена и начнет жизнь заново. В ней не будет места ни пустым мечтаниям, ни напрасным ожиданиям. Алена будет плыть по глади дней легким бумажным корабликом.

Плыть по глади дней легким беспечным корабликом никак не получалось. С тех пор как куда-то подевалась сумасшедшая любовь к Антону, Алена продолжала пребывать в неустойчивом состоянии растерянности и даже некоторого суеверного ужаса. А что, если она теперь вообще не сможет никого полюбить надолго? А может, и никогда? Может быть, именно эта пустота, образовавшаяся внутри, томит, болит и не дает распрямить плечо. Алена поймала себя на том, что ей все время хочется сжаться, уменьшиться в размерах и забиться в какую-нибудь щелку. И это притом, что она уже успела понравиться одному парню из санатория. Она это сразу заметила. Алена вообще часто вызывала интерес у парней, но редко реагировала на их взгляды. Она сама выбирала, на кого ей смотреть: на печально известного мафиози Мишу Губерниева или на Антона Шалевича. Главное, чтобы без перерыва одна придуманная любовь плавно перетекала в другую. Сердце Алены всегда должно быть занято высоким чувством. Иначе все. Болезнь. Санаторий. Хорошо, что не больница! В санатории, конечно же, есть библиотека, где она непременно… через пару дней… возьмет какое-нибудь пособие по-английскому!

Первый день Алене даже еду приносили в номер. Чтобы она адаптировалась к обстановке. Так сказал лечащий врач, Иван Сергеевич, огромный широкоплечий и совершенно лысый мужчина. И еще очень веселый. Алена удивлялась, почему все врачи, которые ее лечили, были такими жизнерадостными здоровяками. Разве они в силах понять, что творится у нее в душе? На первой беседе с этим лысым Иваном Сергеевичем Алена призналась только в том, что у нее несчастная любовь, и все. Разве можно кому-то объяснить, что она страдает от потери состояния влюбленности, которое воодушевляло и помогало ей жить?

Сегодня Алена уже завтракала в общей столовой. Ее посадили за стол к двум девчонкам и тому самому парню, который сразу положил на нее глаз. Две соседки по столу, конечно, не выдерживали сравнения с Аленой. Одна была излишне худой и бледной. В вырезе ее футболки некрасиво торчали острые ключицы. Вторая выглядела получше, но тонкие пепельные волосы, убранные в мышиный хвост, ее тоже не украшали.