— К сожалению, знаю больше, чем мне хотелось бы.

— Боже, боже. Вы тот самый боксер? А можно с вами сфотографироваться? — слышу звонкий визг и, пользуясь моментом, вырываюсь из его хватки.

Вокруг Тимура тут же появляется целая группа девушке. Слетелись, честное слово, как мухи на навоз. 

— Ну же, распишись или ты забыл как рисовать крестик? — ехидно интересуюсь у него и отхожу на пару шагов.

— Ну, пожалуйста, ну пожалуйста. Мы так вас любим, каждый бой смотрим. Вы невероятный,— фанатки продолжают верещать от радости, а он на них даже внимание не обращает.

Все смотрит на меня и буквально испепеляет взглядом. Его лицо меняется: нос раздувается, а губы сжимаются в тугую полоску. 

— Простите девочки, моя невеста очень ревнивая. Не могу ее ослушаться. Люблю, — его лицо озаряет широкая, но все же фальшивая улыбка. Он улыбается сквозь зубы, но даже такой он всех впечатляет. Заставляет вздыхать от неразделенных чувств и немого обожания. Зрелище, я вам скажу, ужасное. — Люблю ее до беспамятства. 

Он игнорирует девушек и подходит ко мне, хватает за руку и прижимает к себе, вызывая  во мне волну гнева.

— Я не соглашалась на условия. Ты пролетел с предложением. У меня на тебя нет времени, — я могу найти любого другого жениха и предоставить папочке. Справлюсь без этого мужлана и неандертальца. 

— У тебя нет выбора, Принцесса. 

— Серьезно? У вас появилась невеста? Об этом же еще никто не знает, — кто-то пищит рядом, а у меня скулы начинает сводить от злости.

— Отпусти, иначе …

— Иначе что? — его ладонь поднимается на мой затылок и зарывает в моих волосах.

Он надавливает и мои губы касаются его. Я прочно упираюсь в его грудь ногтями. Стараюсь причинить ему боль, но все, что чувствую — как собирается под моими ногтями ткань белоснежной футболки. Он не углубляет поцелуй, но удерживает меня рядом, не отпуская.

Боже, да это же на самом деле так. Только для чего ему я, если только от одного моего вида у него начинает дергаться глаз? Он отстраняется от меня, но и не отпускает. Меня что-то ослепляет, так что я начинаю щуриться и только кода вспышек становится слишком много, осознаю, что это камеры. Это говорит только об одном — наше фото разлетиться по всей социальной сети, а еще появится в газетах и новостях. Еще бы… известный боксер Тимур Байрамов и Соня Довлатова — дочь крупнейшего бизнесмена города.

Черт. 

Я смотрю на него и по его ухмылке понимаю, что все это специально. Вот ни за что не поверю, что такая публичная личность, как он, не думает прежде, чем что-то сделать. Вот ведь точно просчитал все.

— Я буду самой худшей женой для тебя, — зло шиплю ему в лицо. — Самой худшей, обещаю. У тебя глаз дергаться будет, едва я в комнату входить буду.

— Тогда я закрою тебя в подвале и буду отпускать по пятницам, чтобы ты могла позвонить отцу. Все по-честному, Принцесса.

Он отпускает меня из объятий, но крепко обхватывает ладонь.

— Ты пожалеешь, — шиплю ему в спину.

— Девочки, до встречи на боях, — он  улыбается им своей  самой обаятельной улыбкой и салютует двумя пальцами. 

Я злюсь, потому  что этим курицам достается его вежливость, а мне только слюна Цербера, который готов перегрызть глотку любому, кто перешагнет его пространство.

— Тебе так повезло  с ним, он как Бог, — кричит одна из девушек, вынуждая меня закатить глаза.

Как  Бог? Серьезно? Уж лучше  бы я вышла замуж за Лешку  Михайлова год  назад. Тот хотя бы умный, а этот… бесполезная гора мышц, которую не сдвинуть с пути.

И эти безмозглые  накрашенный  курицы, и он, тянущий меня  на  выход, раздражают так, что внутри все клокочет. Как мне его вообще теперь терпеть? Это  же  и  жить  вместе  придется….