Меня будто окатили ледяной водой, и я вынырнула из сладкого дурмана. Все эмоции, которые я испытывала, исчезли будто по мановению чьей-то руки. Горькая обида, злость и ненависть отравляющей чёрной досадой расползись в груди.

Распахнув прикрытые от наслаждения глаза, попыталась отодвинуть парня от себя, оперившись ладошками в его грудь. Давила с силой, ноготками вцепляясь в смуглую кожу, которая показалась в вырезе белой рубашки. Стараясь причинить ему ту же боль, что причиняет раз за разом он мне. Когда смотрит так пренебрежительно и безразлично. Когда в глазах холод. Когда позволяет другим виснуть на нём, касаться.

Андрей даже не пошевелился. Даже на миллиметр не сдвинулся.

Продолжал скалой нависать надо мной, шевеля дыханием волосы на виске и удерживая в плену своих рук. Я чувствовала его изучающий взгляд на своём лице. Я почувствовала ещё больший, сметающий привычную сдержанность и рассудительность прилив злости. Злости на то, что парень играет с моими чувствами. Низко. Подло. Злость на то, что затеял какую-то игру, правил которой я не знаю. Злость на себя, что потеряла бдительность и позволила кому-то играть на своих чувствах. Злость на себя, что позволила себе расслабиться и показать свою слабую сторону.

— Пусти меня! Немедленно отпусти меня, Андрей! — прошипела я, сжимая руки в кулачки и вновь нанося удар по твёрдой грудной клетке парня. — Убери от меня свои руки! — выкрикнула, когда руки на моей талии сжались сильнее, сминая кожу, почти причиняя боль. Его руки, вопреки взгляду, будто кричали, что не отпустят. Что я полностью оказалась во власти этого парня. Мрачного. Сурового. — Немедленно убери свои руки от меня! — сейчас я чувствовала себя последней истеричкой, которая не может совладать со своими чувствами. Голос сорвался на некрасивый визг. Глаза застелила пелена слёз. И всхлипы бесконтрольно вырывались из груди.

Каждый палец сковало от боли, когда я нанесла очередной удар по груди Андрея. 

Я зашипела и затрясла рукой, пытаясь унять неприятные ощущения. Мрачный перехватил мельтешащую перед его лицом ладошку и поднёс к губам, раскрывая кулак и поочерёдно целуя каждый пальчик.

Оставляя пылающие следы на моих руках. Вновь завораживая своими серыми глазами, в которых переливалось серебро. Отнимая дыхания своими поцелуями. Внизу живота разлилось знакомое тепло. Только в сотни раз острее, чем прежде.

— Не стоило этого делать, принцесса, — низким голосом сказал парень, гипнотизируя меня взглядом своих потемневших серых глаз.

— Чего делать? — глупо переспросила я, не имея сил и желания выныривать из омута любимых глаз.

Парень промолчал, уткнувшись носом в середину моей ладони и снова втягивая мой запах в лёгкие. От горячего дыхания стало щекотно, и я вырвала ладонь из горячих рук, заводя её за спину.

— Скажи, чего ты хочешь от меня? — спросила я, глядя на Андрея исподлобья. Слёзы продолжали одна за другой срываться с ресниц и стекать по холодным от ветра щекам.  — Чего ты добиваешься, Андрей? Я не могу понять. Ты решил мне мстить, да? За те глупые слова, которые я сказала из-за того, что была зла на Ромку? — снова из груди крик, потому что тяжёлые капли дождя срываются с неба и падают на лицо, смешиваясь со слезами. — Я извинилась перед ним уже! Перед ним я виновата! Тебя эти слова никак не касались, Андрей, — снова вцепляюсь ледяными пальцами в рубашку на его груди. Уже насквозь мокрую. Обтягивающую каждый играющий мускул на сильных плечах и руках. — Я ничего не знала о тебе… Я… — всхлипы душат. Лбом утыкаюсь в грудь парня, шмыгая носом. — Я ничего не говорила сегодня… Ничего подобного… Я… Андрей… Алина специально сказала, — вскидываю лицо. Смотрю в глаза парню. По его лицу скатываются капли дождя, задерживаясь на ресницах. Слепляя их. Превращая в острые стрелочки. Нереально просто красиво. Его серый взгляд с расширенными зрачками и угольно-чёрные ресницы. Подняла дрожащую от эмоций и холода руку. Коснулась. Провела по бровям. Коснулась самого кончика ресниц. Андрей только выдохнул громко. И рукой шею сжал. — Хочешь я перед тобой извинюсь? Хочешь? — головой качает. — Извини меня! — говорю упрямо. — Прости! Чего ты ещё хочешь, Андрей?