Зяма наблюдал за нашими сборами с кислым лицом: ему никакого пива не полагалось, да и поваляться на травке не светило. Зато он мог вывести в люди новый летний костюмчик: оранжевые льняные брюки с гирляндами салатового цвета вдоль боковых швов и аметистовую с рыжиной разлетайку а-ля ацтеки и инки. Я предвидела, что простодушные зрители на яркого Зяму будут заглядываться, ожидая от него художественной самодеятельности в знойном латиноамериканском стиле – это было бы вполне в духе карнавала.

Праздничное шествие в городе проводилось впервые. Поводом стало долгожданное начало курорного сезона, несколько раз переносившегося из-за карантина. Не случайно победа над коронавирусом стала главной темой карнавала: я знала, что на первой движущейся платформе поедет мэр, вооруженный опрыскивателем.

Он будет брызгать водой на ростовую куклу вируса – здоровенный ярко-красный резиновый шар с пупырышками снаружи и поддувом изнутри. Благодаря уникальным конструктивным особенностям шарообразный «Ковид» сможет то увеличиваться в размерах, то сдуваться, издавая при этом потешный писк. А вирусоборец-мэр будет не слишком меток и при этом щедр, так что под импровизированный душ попадет и счастливая публика. Ароматизированной воды должно хватить – под помостом спрятана целая цистерна…

Откуда я это знала? Нет, информация не просочилась в СМИ. Просто платформу для местной мэрии придумало и построило рекламное агентство «МБС», в котором работаем мы с Трошкиной.

Собственно, наш шеф Бронич дал мне летний отпуск только потому, что я обещала осуществить авторский надзор за проектом в финальной стадии его реализации. Кроме городской мэрии еще два участника карнавала были нашими клиентами: ночной клуб «Клео» и зоомагазин «Лапка».

За «Лапку» я беспокоилась. По задумке, с платформы зоомагазина должны были взлетать дрессированные белые голуби и экзотические бабочки, но в целях экономии их планировалось использовать по минимуму. К эффектным белоснежным голубям в пропорции 1:4 добавили обычных сизых, специально отловленных на улицах, а за поведение этих дикарей никто поручиться не мог. Будет очень нехорошо, если они начнут гадить на панамки мирной публики… Что до бабочек, то их количество должны были зрительно увеличить обрывки цветной бумаги, которыми зарядили специальные пушки-хлопушки.

– О чем ты думаешь с таким напряженным лицом? – спросил Денис, призывно похлопав ладонью по подстилке, разложенной на мягкой травке.

– О тайминге, – честно ответила я. – По сценарию, бабочки идут сразу после хлопушек, но что, если это роковая ошибка? Вдруг бабочки испугаются выстрелов и не полетят? Может, надо было наоборот – сначала бабочки, потом хлопушки?

– Я мало что понимаю в психологии бабочек, – пожал плечами милый, – если только не говорить о ночных…

– Что-о-о?! Да я тебя сейчас…

После небольшой шутливой потасовки мы разлеглись на подстилке, глядя в небо – синее, глянцевое, похожее на перевернутую чашку. Можно смотреть бесконечно…

У Феодосии особые отношения со временем. Его присутствие здесь ощутимо, с ним так и тянет поговорить. Выйдешь на Золотой пляж, сядешь летом у самой воды, зимой подальше от нее – там, где сквозь слюдянисто сверкающий песок пробивается жесткая трава, по-свойски скажешь:

– Привет, Вечность! – И дальше уже только высоким штилем, чтобы со всем уважением и почтением.

Мириадам моллюсков, растертых тобой в золотистое крошево, в рыжие блестки, иллюзию жизни подарит прибой, унеся в изумрудные дали с собой и оставив в жаровне песчаного плёса…