Дэвин усмехнулся. Отец оценил его усмешку по-своему, потому что вдруг поднялся и сделал несколько шагов взад-вперед, словно пытался скрыть волнение.

- Лишь один раз, - сказал Кормак, - я поступил не как государь, а как мужчина. Всего один раз. Хочешь знать, какой?

Дэвин пожал плечами.

- Какой? – спросил он. Вертикальная морщина прорубила отцовскую переносицу, и он ответил:

- Когда я оставил тебя в живых. Убить младенца, что может быть проще? Лейб-медикус увидел искры над твоей головой и сразу предложил принести подушечку. И он был прав! – король остановился и с горечью посмотрел на Дэвина. – Но я этого не сделал. Я оставил тебя в живых, потому что ты был моим сыном.

Некоторое время они молчали. Дэвину казалось, что в груди что-то возится и скребется. Он хотел спросить у отца так много, что не мог подобрать слов.

Солнечный луч скользнул по стене. Господь на гобелене разделял хрустальное яблоко, чтобы вложить его половинки в первую пару людей. Дэвин вдруг понял, что именно нужно сделать и как себя вести.

Он кивнул. Перевел взгляд в окно – оно выходило в сад, и по яблоневой ветке прыгала беззаботная синица. В каком-то смысле купленная им Джемма была как раз такой птицей: возьмешь в руки и сможешь убить неосторожным движением.

Или спасти. Дэвину хотелось спасать, а не убивать. Хватит с него страшных сказок и утопленных в меду дев.

- Я хочу, чтобы мои близкие поддерживали меня, - продолжал Кормак, опомнившись. Минута откровенности миновала. Бриллиант в кольце на указательном пальце поймал солнечный луч и рассыпался алыми и синими бликами по стенам. – А если мой сын покупает с аукциона дочь моего врага, то это уже не поддержка. Это нож, который внезапно воткнули в спину всей семье. На глазах у всей столицы.

Дэвин вспомнил о том, сколько раз эта семья от него отрекалась, но решил не говорить об этом. Всегда следует понимать свое положение – это невероятно тонкая наука, не каждому под силу.

- Я не мог поступить иначе, ваше величество, - негромко произнес Дэвин. – Она – моя вторая половина.

Кормак посмотрел на него так, словно Дэвин его ударил – звонко, с оттяжкой, вложив в удар всю свою силу. Дэвин молчал, просчитывая ситуацию. Вчера он выпил ту силу, которую хранила в себе Джемма – сегодня собирался повторить процедуру. А забор сил вызвал возмущение магического поля, которое в течение полугода никому не даст проверить наличие ее половинки яблока. А раз так, то это давало шансы им обоим.

- Твое яблоко целое, - произнес Кормак, и Дэвин услышал в его голосе далекую горечь надежды и утраты. Король смирился со своим разочарованием, но иногда оно все же причиняло ему боль.

- Совершенно верно, - кивнул Дэвин. – Целое. А у нее его вообще нет.

Кормак провел ладонью по лбу. Нахмурился, пытаясь переварить сказанное.

- Нет яблока?  - переспросил он. – Ты уверен?

- Разумеется, я уверен! – воскликнул Дэвин. – Ты же не отрицаешь мои таланты в магии?

Государь не отрицал.

- Так вот, сперва я подумал, что она – какой-то магический курьез, - продолжал Дэвин. - Этакая любопытная диковинка. Потому, собственно, и купил, не люблю, когда интересные волшебные предметы проплывают мимо меня.

- И как ты узнал, что в тебе половинка ее яблока? – поинтересовался Кормак. Дэвин почти слышал, как мечутся мысли в отцовской голове. Король не знал, что делать, но решение следовало принять максимально быстро.

- Есть несколько способов это обнаружить, - со знанием дела сообщил Дэвин. – Например, снять часть кожи с запястья, вот тут. Без обезболивания! И я взял лезвие, знаешь, такое, изогнутое и с зубцом, надрезал ей кожу и потянул. Самое главное, чтобы кровь не выступила, но были видны мышцы…