– Вы собрались выдавать Серафиму замуж. Выдайте за меня.

В кабинете повисает звенящая тишина. Брови Алексея Валерьевича съезжаются на переносице, и он сканирует меня тяжелым взглядом. Будь я чуть послабее характером, меня бы уже прижало им к земле, как бетонной плитой. Весь город знает, что Громову не обязательно доставать пушку, чтобы дать собеседнику понять, что в следующей секунду ему могут вынести мозги.

– Не торопитесь отказывать, – добавляю. – Я понимаю, что кажусь не лучшей партией для Серафимы. Но я все это делаю для объединения. Капиталов, территорий, сфер влияния. Такую стратегию использовали даже в средние века, ради сохранения мира заключая браки между королевствами.

– Я не собирался выдавать дочь замуж, – качает он головой, произнося слова тихо и спокойно. Обманчиво спокойно. – Я сказал так, чтобы она притормозила со своими гулянками. Даже если тебе показалось, что это намерение было серьезным, ты ошибся. Артур, я люблю свою дочь, ты это знаешь. И выдам ее замуж только по любви. Это с парнями я мог позволить себе экспериментировать. Симу такой расклад может сломать, а я этого не допущу.

– Поэтому я и предлагаю себя, – произношу и прочищаю горло. – Никто не будет относиться к Серафиме так, как я, – добавляю твердым, уверенным голосом. – И я готов сдохнуть ради ее полной безопасности.

– Не понял, – хмурясь, тянет Алексей Валерьевич. – Ты что, влюблен в мою дочь?

Серафима

Ненавижу! Ненавижу то, что до сих пор моя семья смотрит на меня, как на маленького ребенка! Особенно папа. Он опекает меня, как несмышленыша, не позволяя делать то, что я хочу. Я так старалась в течение учебного года, чтобы порадовать папу и показать ему, что могу вести себя как взрослая. И чем он мне отплатил? Не пускает меня на фестиваль, на который поедут все мои друзья. Когда представляю, как они там будут веселиться, а я прозябать дома все лето, внутри меня поднимается такой сумасшедший тайфун, который перекручивает внутренности как в блендере.

Упав на кровать, рычу в подушку. Хватаю ее пальцами. Ткань трещит, но это не помогает мне успокоиться. В этот момент мой телефон на прикроватном столике звонит. Поднимаю голову, тряхнув волосами, и хватаю гаджет со столешницы. Это моя подруга.

– Таша! – выкрикиваю в трубку. – Папа не пустил меня на фестиваль!

– Как это не пустил? Ты же сделала все для того, чтобы быть хорошей девочкой и поехать с нами на эту тусовку.

– Он не может простить мне выходки в ночном клубе, – мой голос срывается на истерику.

– Ты ничего такого не сделала! – восклицает подруга. – Все, кто тусуется в клубе, рано или поздно танцуют на столе.

– Да вот только не у всех папа баллотируется в мэры! Именно из-за того, что видосики попали в сеть, папа и лишил меня возможности поехать на фестиваль. Таша, – стону я и снова падаю на подушки. – Что мне делать? Вы там все будете веселиться, а я сидеть здесь в четырёх стенах и сходить с ума.

– Слушай, ну время ещё есть, может, он сжалится?

– Ты как будто не знаешь моих родителей.

– А что мама говорит? Она разве тебе не поможет?

– Мама самоустранилась. Она приняла позицию папы. Тоже считает, что я его подвела.

– Слушай, ну тогда у тебя остаётся только два варианта. Первый – это покориться отцу и остаться дома на всё лето.

– А второй?

– А второй – это сбежать с нами. Потом по возвращении будешь разгребать последствия. Зато в моменте можешь повеселиться с нами.

– Не знаю, – снова стону. Я ведь понимаю, что последствия могут быть какими угодно. Вплоть до… замужества. Содрогаюсь от одной мысли. – Боюсь сделать всё ещё хуже.