– Если вы не возражаете, я могу забрать Рекса, – предложил дядя Федя, наш водитель. Как и все остальные, он приехал попрощаться, а еще абсолютно бесплатно предложил свою помощь с переездом. – Мы с ним подружились. А я с семьей живу в частном деревенском доме за городом, там псу будет вольно.

– Спасибо. Вы нас очень выручите этим. Не хотелось бы отдавать верного друга в чужие руки, – поддержала его инициативу.

– Надеюсь, вы помните, что Рекс питается исключительно индейкой и отборной говядиной, – неожиданно вступилась мама.

– Ма-ам, перестань, пожалуйста, – поймав укоризненный взгляд, она лишь тяжело вздохнула и отвела свои потухшие глаза.

Ванюшка в моих руках, радуясь прогулке и оживлению вокруг, снова что-то залепетал.

И почему меня все время не покидает ощущение, словно мама здесь я, а та, которая должна ей быть, ведет себя словно неблагодарный избалованный подросток?

До своего нового жилища по московским пробкам мы добирались целую вечность. Братишка успел хорошо выспаться и выдул полную бутылочку смеси. Спасибо Миле, которая все предусмотрела перед дорогой.

Районы становились все более серыми и мрачными, что-то похожее на город осталось далеко позади, пока наконец машина не остановилась у старенького покатого одноэтажного домишки.

– Приехали, – озвучил дядя Федя, паркуясь во дворике, по которому вместе с кошками бегали еще и куры.

Следом за легковушкой, на которой мы приехали, остановилась и грузовая газель со всем нашим ценным имуществом.

Мама в туфлях на шпильках, едва выйдя из машины, тут же увязла в грязи, перемешанной с куриным навозом. К единственному подъезду с покосившейся крышей вела небольшая дорожка из утоптанной щебенки, но и туда ступать ей не хотелось, не желая испортить обувь. Об асфальте или дорожной плитке в этом месте словно не слышали. Мне в привычных кроссовках и джинсах было и здесь комфортно. Главное, Ванюшка на руках и мама рядом.

Не успели мы войти внутрь, нас вышла встречать дородная женщина с проседью в заляпанном цветастом переднике.

– А вот и новые жильцы пожаловали! – пробасила она, ту же потянув к Ванюшке мокрые руки и что-то засюсюкав.

– Здравствуйте, – миролюбиво улыбнулась я и покрепче обняла братишку. – Не стоит, он не очень любит чужих. Вот пообвыкнется…

– Да какие ж мы чужие? Здесь все свои. Звать-то как?

– Саша.

– Сандра, – тут же исправила подоспевшая мама, с брезгливостью поглядывая и на свои перепачканные туфли и на радушную соседку.

– А сыночка твоего? – снова обратилась ко мне женщина.

– Это мой братик, Ванюшка, – улыбнулась я, ­– мне еще рановато детей заводить.

– Дело молодое да не хитрое, – усмехнулась соседка, махнув рукой. – Не успеешь влюбиться и своих заведешь.

– Идем, Сандра, – потянула меня раздраженная мама.

– А вас-то как по батюшке? – не унималась соседка.

– Анна Дмитриевна Апраксина, – гордо подняв голову, представилась мама.

– Что ж, теска значит! А я баба Нюра, – загоготав, представилась женщина, довольная таким совпадением и неожиданно хлопнула по маминой спине увесистой ладонью. Та пошатнулась и брезгливо сморщила нос, с неприязнью осматривая обшарпанные стены и грязные облезлые полы с давно облупившейся краской. – Последняя дверь в конце коридора и есть ваши апартаменты. У меня  гораздо меньше. А другие соседи тут и вовсе не живут, за ними комната лишь числится, а так, стоит закрытая. Считай повезло! Кухню и ванну с туалетом только с вами и будем делить, – радостно повествовала баба Нюра, а я притормозила рядом с мамой на случай, если от услышанного она снова грохнется в обморок.