Облизываю губы опять, чисто непроизвольно, припомнив некоторые картинки из нашей с Серым ночи.

И пропускаю момент, когда Черный протягивает руку и прихватывает меня за подбородок.

Замираю подбитой уткой, смотрю в его глаза, забывая моргать.

А он проводит шершавым пальцем по нижней губе, и взгляд его темен и задумчив. Словно прикидывает, что со мной делать сейчас будет. И вариантов у него — море просто.

— Кровь опять на губе, — говорит он тяжело.

— Вот, вытри, — протягивает мне влажную салфетку Серый. Спокойно так, словно ничего особенного не происходит. И то, что его брат трогает за лицо его игрушку… Обычное дело…

Машинально дергаюсь, вырывая подбородок из цепких пальцев, опускаю голову и вытираю поспешно губу предложенной салфеткой.

В самом деле, кровь. Чуть-чуть. Уже запекшаяся.

Остаток пути еду, так и не поднимая головы. И кажется мне, что братья сейчас взглядами мою макушку подпалят!

В машину запрыгиваю первая, забиваюсь сходу в самый дальний угол и всю дорогу сижу тихо, как мышка, не рискуя взгляд понять.

И опасаясь, что они сейчас передумают и со мной поднимутся в апарты!

Но все проходит хорошо. Вот только атмосфера в машине — на редкость густая и жутковатая. Тяжелое молчание давит, словно бетонная плита. Словно грозовой шторм, пока еще только надвигающийся и кое-где поблескивающий разрядами молний. Далекими, но неотвратимыми.

И вот теперь я сижу, раздавленная, измученная больше, чем за всю прошлую ночь, и лихорадочно продумываю стратегию дальнейшего поведения.

Ощущаю себя мышью, загнанной в угол. В какую сторону ни кинься, в лапы коту попадешь непременно.

В конце концов, так ничего и не придумав, тяжко выдыхаю и плетусь принимать душ.

После мажу восстанавливающей мазью покоцанную физиономию, пялюсь на себя в зеркало ванной, мрачно приходя к выводу, что, если братья Жнецы хотят секса со мной, то они — определенно маньяки.

Потому что из зеркала на меня такой треш смотрит, что аж больно глазам.

Но, с другой стороны, чем страшнее, тем больше шансов быстрее надоесть этим маньякам.

Остаток дня делаю проект. В нем я — ведущий разраб, остальные — чисто так, на подхвате. Выполняют мелкую работу, кое-какие задачи, которые я потом буду собирать в большой паззл.

Получается хорошо.

Прикидываю, если проект заинтересует серьезные организации, то работа мне обеспечена. Причем, в очень даже высоком ценнике.

Надо постараться.

Никакие гребанные жизненные обстоятельства не способны меня с пути сбить!

По закону подлости, гребанные жизненные обстоятельства тут же напоминают о себе.

Братья Жнецы заваливаются в гостиную, привычно недовольные друг другом.

— Ты мне мозги не парь, — рычит Черный, мазнув по мне неожиданно злым взглядом и шагая мимо, к холодильнику, словно меня тут, в гостиной, вообще нет.

— Пошел нахуй, — не уступает Серый, тоже смотрит на меня, замершую у барной стойки за ноутом.

И… Как и братишка его душевный, никак не комментирует мое присутствие.

Топает в спальню.

Я, непроизвольно втянув голову в плечи, потому что вместе с братьями в гостиную проникла та самая душная злая энергетика, что нависала в машине, пока ехали сюда, поспешно сползаю с барного стула и торопливо сохраняю все, что наработала, чтоб потом тихонько смыться в свою комнату.

— Стой, — рычит Черный, раздраженно хлопнув дверцей холодильника, — сделай мне пожрать.

Ох, блин.

Оставляю ноут в покое, обхожу барную стойку, за которой уже устроился Черный с телефоном. Он что-то злобно написывает кому-то в быстром темпе. Брови нахмурены, губы искривлены в оскале.