— Я бы хотела сесть там? — показала на место напротив.

— Тогда наш ужин будет напоминать деловую встречу. Ты сядешь рядом.

— Хорошо, — согласилась я, не имея желания спорить по такой мелочи, хотя чем дальше от дракона, тем мое сердце становилось спокойней, а в голове стихал звон волнения.

— Подай тьяре больше мяса, — распорядился он, когда девушка поставила передо мной тарелку. — Не любишь мясо? — спросил он, когда я подняла хмурый взгляд.

— Люблю.

— Прекрасно. Приятного аппетита, — сказал он, жестом отсылая Эму из столовой.

— И вам.

Приборы в руках подрагивали, я отрешенно смотрела в содержимое тарелки, решаясь начать разговор.

— Почему именно я? — спросила я, когда дракон тщательно прожевывал кусок телятины.

— Мы уже это обсуждали. Ты мне подходишь.

— Я помню. Но что во мне есть, чего нет в других девушках?

Дракон промокнул салфеткой губы.

— Не знаю, — ответил он совершенно безразлично. — Мне принесли список кандидаток. Порекомендовав тебя.

— Вы выбрали меня из списка? — ужаснулась я. — Мать собственного ребенка?

— Нет. Я не могу себе этого позволить. Я видел и твои фото. Они меня удовлетворили.

— Удовлетворили, — повторила я, положив вилку и нож на места, вряд ли я смогу что-то съесть. — Я хотела попросить у вас.

— Что? — дракон разламывал хлеб и укладывал куски по краю тарелки.

— Если… если… Ребенок. Мой ребенок. Когда появится на свет.

— Мой, Александра.

— Нет, он будет и мой тоже, — произнесла я. — Я читала о том, что должна полностью отказаться от прав на него. Но все равно он будет и мой. В нем будет моя кровь. Это не изменит никакие деньги, тер Легарт.

— Слушаю.

— Он будет знать другую как мать?

— Точнее, Александра. В чет твой вопрос.

— Мой вопрос точен. Он будет считать какую-то другую женщину за мать? Не меня? Драконицу?

— Нет. Этот ребенок будет только мой.

Я почувствовала капельку облегчения. Одна мысль, что ребенок, которого я буду носить под сердцем девять месяцев, который будет пинать меня крохотными ножками, после назовет кого-то мамой, приводила в ужас.

— Я хочу попросить остаться в его жизни. В любом качестве. Горничной. Няней. Кем угодно. Только позвольте видеть его. Я сказала что-то смешное? — спросила я, сглатывая слезы.

— Да. Вы всегда просите об этом. И никогда не соглашаетесь на те условия, которые я предлагаю. С той суммой кредитов, что поступает на ваш счет после рождения, отчего-то забываете, как страстно желали мести пол и стричь кусты.

— Вы мне разрешите? — повторила я вопрос, тщательно игнорируя услышанное. Не позволяя вникать в смысл, боялась, что мне не хватит сил выдержать ужин и разговор до конца.

— Ты не вернешься на Землю?

— Если это будет одним из условий, не вернусь.

Он явно не верил мне. Покачал головой, не отвлекаясь от еды, усмехнулся.

— Не понимаю, чем ты так зацепила Эстена. Я не вижу в тебе ничего уникального, Александра Черных. Те же страхи, те же просьбы.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала я.

— Это неважно.

Дракон продолжил ужин, пока я сглатывала собирающуюся на языке горечь. Отпила сок, но это не помогло.

— Вы мне позволите видеть ребенка? — я повторила вопрос, не собираясь сдаваться. Мне плевать на унизительные сравнения. Плевать на тех, кто отказался от собственного ребенка. Плевать на то, что дракон воспринимает меня как мебель или домашнего зверька.

— Позволю. Драконы не так бездушны, как вы, люди, себе представляете. Но если после появления ребенка на свет, ты изменишь решение, твой гонорар будет аннулирован. И по факту ты останешься ни с чем. Эстен завтра же сможет добавить этот пункт в договор. Ты согласна, тьяра? Мне оставить договор прежним или внести правки?