Лиза налила себе крепкого чая, как всегда, с ложкой меда. Соседка по квартире, Антонина Петровна, нередко угощала ее – она явно испытывала симпатию к этой нежной и всегда грустной девушке с загадочной полуулыбкой, отражающей одновременно и печаль, и радость, и тревогу, и умиротворение. Лиза присела на диван и щелкнула пультом телевизора. Сегодня лекции начинались позже, и можно было не спешить, спокойно наслаждаясь утром, его неизбежностью и обыденностью. Это могло придать Лизе так необходимую ей уверенность, если бы не новости, которые в большинстве случаев нарушали гармонию ее уютного утра и делали воздух в комнате тяжелым. Смотреть региональные новости перед уходом на кафедру для Лизы стало традицией, ведь каждая новость была для нее еще одним призывом спасти мир, который так в ней нуждался. Быть может, спасение других стало единственным смыслом жизни для этой хрупкой девушки, которая научилась быть сильной.

Раздобревшие депутаты с ярким румянцем от переполняющих эмоций яростно спорили о принятии нового закона. Казалось, еще немного – и они вцепятся друг другу в горло, и дело не в том, что каждый из них так переживал за судьбу закона, а просто алчность и гордыня вырывались наружу злобой.

Диктор спокойно, четко проговаривая своими яркими губами каждое слово, выдавала необходимую информацию.

«Наверное, у них стальные нервы, или они проходят специальную подготовку, чтобы не сойти с ума, каждый день сталкиваясь с чужим горем. А ведь эти новости никогда не исчерпают себя – трагедии будут случаться и дальше. В мире каждую минуту кто-то погибает, и стоны их близких нестройным хором примешиваются к вселенской боли и отчаянию».

Еще одна авария – лицо диктора приняло сосредоточенный вид и будто окаменело. Только что поступило сообщение о том, что в самом центре Петербурга на пересечении Невского проспекта и Садовой улицы столкнулись два автомобиля: такси и большой джип «тойота». В результате аварии погибли два пассажира такси: женщина и ребенок, водитель доставлен в тяжелом состоянии в больницу. Водитель джипа не пострадал.

На экране снова появилось лицо диктора. Лиза щелкнула пультом.

Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, – не случайность.

Оно – в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.

Валерий Брюсов

Мы все зависим от случайностей. И трудно поверить в то, что именно она, случайность, неуверенной рукой рисует траекторию моей жизни. Я не хотел признаваться в этом даже самому себе. Я не хотел признавать свое поражение и отдавать победу ей. Но теперь, осознав, что она вольна повелевать нами и, по капризу, может как одарить, так и сыграть злую шутку… Теперь я хочу предостеречь всех от глупой, поверхностной самоуверенности и самонадеянной веры в счастье, такое неверное и обманчивое. Не подумайте, что я сомневаюсь в возможности счастья как такового – это бы обнулило весь исторический опыт, ведь только в поиске и обретении счастья и есть суть пути человечества. Я не посмел бы посягнуть на это. Я просто пытаюсь сказать, что порой оно бывает обманчиво и непостоянно и бросает нас в самый неподходящий момент, когда мы не готовы к удару и просто не находим силы для дальнейшей веры, а значит, и жизни.

Мне нравится спать на жестком и укрываться мягким одеялом. Этот контраст напоминает о самой жизни, о зебре постоянно сменяющихся полос, о вечной борьбе добра и зла наконец. Я перестал относиться к жизни как к данности, выдающей нам порционно радость и горе, удачу и потери. Я живу с ней в любви, я любуюсь ею, как любовался Дианой, когда мы познакомились, столкнувшись у метро. Я никогда не был дамским угодником и не искал новых побед лишь для того, чтобы потешить мужское самолюбие. Мне всегда казалось, что женщина сама по себе – удивительное явление, тайна, пребывающая на грани добра и зла, и иногда так трудно понять, чего в ней больше. Мужчине остается только смириться с этим или укрыться в своей холодной келье одиночества, нести эту ответственность и наполнять сосуд гармонии, называемой любовью. Иногда мне кажется, что ничто не внушает столько подозрений, сколько любовь. Именно она проникает в сердце глубже, чем все иные чувства, и сковывает его. Наши души беззащитны перед ней, опасной и коварной, выжидающей, когда мы обмякнем в притворно-нежных объятиях, чтобы низвергнуть нас в пучину отчаяния…