– Да, да, – улыбнулся поляк. – Дела есть.

Тем временем поодаль от всего происходящего стояли двое мужчин в полицейской форме и о чем-то увлеченно перешептывались.

– Да, кстати, зачем здесь они? – Иаков вопросительно посмотрел на Матфея.

Тот в свою очередь слегка замялся и продолжил вполголоса:

– Это вопрос крайне деликатный. На девушке были следы побоев, переломы, кровь. Гуляет видео, так что просто замять не получится. С нами поедут следователи из Якутска. Они здесь, в Томторе, со вчерашнего дня. Так что это скорее мы едем с ними, а не наоборот. Но наша церковь щедра на милостыню, так что проблем не будет, – Матфей многозначительно улыбнулся.

– Значит, выдвигаемся? – решил на всякий случай уточнить Иаков.

– Ну если у тебя под рясой не спрятан вертолет, то да. На этих лошадиных упряжках. Как в Средневековье. Жаль только, шкуры медведей не захватили, чтобы на еду и ночлег выменивать!

– Тебе понравится, Матфей, – добродушно улыбнулся старик. – Эта земля наполнена Божьей милостью. Это чувствуется в каждой снежинке и дуновении ветра. Истинная красота. Истинный свет, – с последней фразой он перекрестился, и все дружно начали грузиться в повозки.

Утро было раннее. Солнце пробивалось сквозь заснеженные вершины хвойных деревьев. Вдалеке красовались изгибы гор и бесконечный голубой горизонт. Мелкие снежинки закручивались порывами ветра, а две упряжки мчали вдаль. Несмотря на теплые одеяния, сибирский мороз обжигал даже укрытые шарфами лица. Извозчик Кирилл умело управлялся с первой упряжкой, в которой за его спиной расположились представители духовенства – Матфей, Иаков и Томаш. Второй же упряжкой с представителями мира мирского, в лице следователей, управлял нанятый извозчик, Дмитрий:

– Отец Иаков, позвольте спросить? – Кирилл решил немного разбавить тишину, удовлетворив свое праздное любопытство.

– Конечно, – тут же донеслось в ответ.

– Какой рукой левше гоже молиться? У меня вот от родя правая рука слабая, непутевая, а вот левая за обе сдюжит. Матушка говорит, что все равно правой должно крестное знамение делать, так ли это?

Не успел он закончить вопрос, как в разговор вмешался протоиерей Матфей:

– Правильно матушка твоя говорит, покуда правая не отсохла, ей и крестись! Пару взмахов как-нибудь да осилишь!

– Да я же не против, батюшка, – словно пытаясь оправдаться, пробормотал Кирилл, – просто интересно было.

– Мать слушай, дурья башка! Интересно ему, – продолжал Матфей и, словно стараясь заручиться поддержкой Иакова, толкнул его по плечу: – Слышал, да?

– Да, да, слышал, – куда спокойнее отвечал архимандрит. – Кирилл, сынок, твое любопытство не постыдно. Ты хочешь Богу верой и правдой служить и оттого свои ответы ищешь. И мы, и матушка с удовольствием делимся своими познаниями, но не знаем мы всего, что Богу ведомо. Так что, главное, слушай сердце свое, что в душе откликается и светом наполняет. То и верно будет.

– И правой рукой крестись! – ворчливо добавил Матфей.

– Спасибо, батюшки! – Кирилл расплылся в улыбке и сжал вожжи что есть силы. Упряжка рванула вперед, оставляя длинную ровную колею на кристально чистом снеге.

Спустя два часа извилистых дорог на горизонте, наконец, показались заснеженные стены монастыря. Сооружение было поистине монументальным: массивные каменные стены простирались на сотни метров, словно мрачная клякса на фоне бескрайних снегов и деревьев. У самых стен располагалось небольшое поселение. Здесь когда-то была деревня, но со временем постояльцы почти сошли на нет. Впрочем, как и в самой обители. В лучшие времена это место было домом двух сотен монахинь, сейчас же их число не доходит и до тридцати. Впрочем, ничто из этого не отменяло величественную и завораживающую картину, возникшую прямо перед глазами путников.