Ну пусть посмотрит. Не в темноте и отблесках огней, а под безжалостным электрическим светом, от которого не скрыть все признаки возраста. И тонкие морщинки, уже заметные под глазами, и усталую кожу, и чуть поплывший овал лица. Косметикой я сегодня тоже не увлекалась, так что неровности, темные круги, бледные губы – тоже были на месте.

Я тебе не отфотошопленная горячая милфа из интернета, мальчик, а взрослая тетка со всеми вытекающими.

– Ну что, насмотрелся? – спросила я, когда молчание и внимательный взгляд прозрачных глаз стали меня тяготить. – Чего ты от меня хочешь-то, Демьян?

– Хочу оказаться лицом между твоих бедер, и чтобы ты терлась о мой язык.

– Что?!

– Что?

Я моргнула.

Мне ведь послышалось?

Я думала, что давно разучилась краснеть. Последние остатки девичьей стыдливости обычно рассыпаются прахом в роддоме, когда уже совершенно все равно, кто заглядывает тебе между ног, лишь все побыстрее кончилось. И подробности своей интимной жизни рассказываешь статному красавцу-гинекологу, нисколько не смущаясь от вопросов про регулярность стула и количество половых партнеров.

Но мне еще никогда вот так откровенно не говорили прямо в глаза настолько горячие фантазии. Ночью, на ушко – да. Во время секстинга, в сообщениях, разогреваясь постепенно и не видя лиц друг друга – тоже да. А с наглым взглядом, отпивая глоток за глотком горячий глинтвейн и кривой полуулыбкой отмечая мои порозовевшие щеки – нет.

Никогда.

Мне больше не холодно – меня будто кипятком ошпарили, а сердце колотится где-то в горле. Дух захватывает как на качелях. Как давно я не испытывала такие эмоции!

Сквозь жаркое марево, дрожащее перед глазами, хочется любоваться этим молодым и наглым.

У него острый взгляд, горячая кожа, быстрые реакции. Ему интересно смотреть на меня, интересно со мной разговаривать…

Я уж и забыла, какие они – двадцатилетние парни. Еще не успевшие устать от жизни, обзавестись парой-тройкой неприятных хронических болячек, бывшей женой, исполнительным листом в бухгалтерии и уверенностью, что у меня весь этот набор тоже есть.

В юности не ценишь молодость, свежесть и горячую кровь. Потому что сама такая же – что в этом особенного? Только сейчас, когда в движениях, жестах и чувствах пробивается осторожная скупость – можешь оценить, как здорово жить на всю катушку.

Кажется, я начинаю понимать, отчего сорокалетние мужики меняют старых жен на «две по двадцать». Мне и самой хочется этого дерзкого Демона облизать с ног до головы.

Хочется краснеть от его прозрачного взгляда, который он и не думает отводить, ожидая, пока я справлюсь со смущением.

Помню, когда я классе в восьмом была, нас на школьной дискотеке приглашали танцевать одноклассники с такими же наглыми раздевающими взглядами. До сих пор помню, как я пыталась одному из них посмотреть в глаза, но каждый раз дико смущалась, читая в них все то, что Демьян мне сказал словами через рот.

Забавно, кстати, что я его сравниваю со старшеклассниками, словно сама вернулась в прошлое и стала девчонкой возраста своей дочери. А вовсе не солидной взрослой женщиной, которая должна бы высокомерно отбрить юнца и отправиться по взрослым своим делам.

А у меня полно взрослых дел – к тому моменту, как контрагенты выйдут из алкогольной комы, у нас должны быть уже готовы документы для открытия филиала в Ереване. Сколько тамошние бюрократы провозятся – непонятно. Надо брать по максимуму, а это значит – пока заключать договоры с фрилансерами на месяц, а потом уже оформлять в штат там.