– Элен и Роберт, пожалуйста, Элиот.

Он шагнул и встал рядом с Лейни.

– Я уезжал, чтобы купить вот это. Не мог прийти с пустыми руками.

Бутылка со стуком опустилась в центр стола. Лейни вновь ощутила чарующий аромат одеколона Элиота.

– О, как мило. Это восхитительное местное вино – Хелена его очень любит.

– Правда? Я не знал.

Его голос чуть слышно изменился – возможно, это было заметно только Лейни, поскольку она стояла рядом. Но она была уверена, что Элиот не смотрел на нее.

Мать засмеялась:

– Да и как вы могли бы узнать?

Неужели беспокоилась, что Лейни ему могла что-то рассказать? Она решила пресечь эту немыслимую идею на корню:

– Вы либо мужчина с прекрасным вкусом, либо Нети Маршалл первоклассно выполнила свою работу.

– Она довольно умело меня обслуживала, – признал Элиот.

– Садитесь, – заботливо предложила ее мать. – Вы прекрасно выглядите.

Судя по нерешительному тону, он нервно теребил края рубашки.

– Он переоделся в светло-голубую рубашку, Лейни. О нет.

– Мама любит восполнять мои зрительные ощущения, – объяснила она униженно и пробормотала: – Простите.

– Голубая рубашка, джинсы. К тому же я причесался, – добавил Элиот своим низким голосом.

Это был намек на ее дикую растрепанность? Лейни тут же попыталась пригладить волосы.

Мать словно ничего не замечала.

– И ты садись, Лейни.

Огибая стулья, они столкнулись, и Лейни резко отскочила.

– Простите, – проговорил Элиот, – дам следует пропускать вперед.

– Вежливость ваш конек, – произнесла она саркастически, проскальзывая на стул и переводя дыхание, пока он садился рядом с ней.

Лейни получила ответ на свой вопрос, почувствовав, какой силой наполнены его мышцы. Он явно не страдал избыточным весом, просто был плотно сложен. Не жилистый, как ее брат, но и не мягкотелый.

Необходимость поддержания беседы отпала, пока они накладывали на тарелки рагу и брали хлеб и масло.

– Хлеб все еще теплый, – произнес Элиот.

В его голосе звучало такое почтение, что Лейни в удивлении фыркнула:

– Разве в городе печи не греют?

За столом повисло неловкое молчание.

– Да, действительно, хлеб вынимают из печи горячим, – признал Элиот. – Но к тому времени, как он попадает в руки клиенту, он обычно уже остывает.

Лейни не нравилось, что Элиоту приходилось заглаживать ее неловкость.

– Что ж, тогда вам обязательно стоит попробовать масло. Мама сама его сбивает.

Ну конечно, Элен должна была проявить старомодную деликатность.

– Ну, я просто нажимаю на кнопку, а потом замораживаю то, что получилось.

И тут наконец наладился расслабленный разговор на тему, о которой ее родители могли говорить бесконечно, – натуральное хозяйство. Достаточно долго, чтобы дать Лейни время собраться и не реагировать на исходящее от Элиота тепло.

Она протянула руку вдоль скатерти, нащупав прохладное основание бокала с вином, принесенным гостем, сделала большой глоток и вздохнула, почувствовав на языке мягкое прикосновение мерло.

– Так же вкусно, как и раньше? – проговорил Элиот ей в ухо, окутав ее очередной волной аромата своего парфюма.

Да, это уже становилось возмутительно. Пора взять себя в руки.

– Как и всегда. – Лейни старалась не выдавать своего волнения – Расскажите о вашем выборе органических методов ведения хозяйства, – обратился он ко всем. – Вы занимаетесь производством меда уже три десятилетия и, наверное, всегда были лидерами в этой области?

– Нет, мы не гнались за лидерством, нам это было не нужно.

– Но почему?

Каждая клеточка в теле Лейни напряглась. Тишина повисла за столом, и чем длиннее она становилась, тем сильнее ощущалась неловкость.