Кто думает, что этот волшебник был седобород, носил мантию или колпак со звёздами, – ошибается, у него не было даже волшебной палочки. Громами он не повелевал, не превращал никого в лягушек и по ночам не варил в котле колдовского зелья. Волшебство его было совсем другим – ежедневным, очень нужным, для людей почти незаметным, но таким, без которого никому на свете прожить было нельзя.

Он собирал и охранял слова и готов был познакомить с ними каждого. На первый взгляд, ничего в этом волшебного не было, однако за этими словами он не раз бесстрашно отправлялся не только в разные страны, но и в разные времена. И даже чародеи, которые в отличие от него пользовались и волшебными палочками, и заклятиями, не могли обойтись без его помощи! Ведь слова для их заклинаний находил и тихонько, а главное – вовремя, нашёптывал именно он. Но волшебник этим совсем не кичился, ему попросту было некогда.

Как-то утром он снова появился во дворике дома молодого человека, в тени старого кипариса, по своему обыкновению бодро приветствуя хозяина.

– Привет и тебе, о волшебник, – отозвался молодой человек, и, судя по тому, как он это произнёс, сегодняшнее утро ему добрым отчего-то не казалось.

– Не сходим ли прогуляться? – беспечно предложил волшебник, на что молодой человек слегка вздрогнул и несколько неуверенно сказал:

– Может быть, не сегодня?..

– Это почему же? Ваш город прекрасен…

– Город… Да… – снова несколько удручённо отозвался молодой человек. – Но, может быть, я для города не очень хорош.

– Да что такое? – встревожился волшебник. – Ты, мой друг, болен?

– Нет, не знаю… Но соседи думают, что да… – ответил молодой человек и опустил голову.

– Ты чихал на площади? Позволь, лоб потрогаю. Температуры нет…

– Да не в температуре дело, – сказал молодой человек. – Они решили, что я с ума сошёл…

– Это ещё почему? – изумился волшебник, присаживаясь рядом.

– Ах, – ответил молодой человек, – когда мы прогуливаемся и ведём беседы, то всем кажется, что я говорю сам с собой: они-то тебя не видят… Поначалу им казалось, что если я с собой разговариваю, значит – колдун! Уважали даже… Но вокруг меня никаких колдовских штук не происходило (не летал я по ночам, не сдвигал взглядом горшки), и они решили, что я просто сумасшедший… И теперь мальчишки швыряют в меня на улице камни…

– Да… Беда… – сказал волшебник и задумался.

А молодой человек спросил:

– А ты не мог бы показаться им всем на глаза? Чтобы они поняли, что я не сумасшедший, ну или не всем, а? Хотя бы соседям?..

– Как? – сокрушённо вздохнул волшебник. – Меня могут видеть только те, кто словам друг, употребляет их к месту…

– Но тогда, послушай, – произнёс, поднимая голову, молодой человек, – может, обучишь меня каким-нибудь чудесам? Маленьким. Ты же волшебник! Ну хоть пальцами щёлкать, чтобы огонь загорался, или горшки взглядом двигать. Тогда соседи, может, хоть обзываться перестанут… Научи…

– Это что же, – удивился волшебник, – твои соседи только в чудеса с горшками верят?

– Угу, – сокрушённо вздохнул молодой человек, снова понурясь, – если горшки взглядом не двигаешь, то и не волшебник – так, шарлатан.

– Ну вот что, – ответил волшебник, вставая, – это не дело совсем! Только сразу скажу: двигать эти самые горшки я тебя научить не смогу – это и не волшебство вовсе. Я тебя научу переставлять слова, и мы ещё посмотрим, что чудеснее!

– Но слова все, даже дети, переставлять умеют… Какое тут волшебство?

– Так, да не так! – оживлённо заговорил волшебник. – Такого чуда, как мы с тобой делать будем, пожалуй, ещё и не бывало! А ну-ка, выходи из тени, вот сюда, на солнце! Пусть это чудо начнётся именно с солнца!