– Вставай, нас посылают на Аляску, самолет отправляется в три часа.

На это Гарри ответил, что мы можем послать их и подальше. Он повернулся на другой бок и хотел опять уснуть. Я стал его убеждать, что говорю серьезно, и в это время в казарму вошел журналист.

По счастью, кроме нас с Гарри в казарме был только Виктор Тоска, да и тот крепко спал на своей койке в противоположном углу помещения. Журналист поглядел на Гарри и сказал:

– Извините, что я назвал вас Маком. Я не хотел вас обидеть. Пожмем друг другу руки, ладно?

– Давайте, – сказал Гарри.

– Вы где живете? – спросил журналист, но меня это ничуть не встревожило.

– В Сан-Франциско, – ответил Гарри. – В Западном районе, под самой горой Редрок-хилл.

– Родители как, здоровы?

– В полном порядке.

– Письма от них давно были?

– Да только сегодня, от матери. Испекла мне пирог, хочет прислать.

– Вы любите пироги?

– Еще бы, черт возьми. А этот пирог особенный, – сказал Гарри. – Финики, изюм, грецкие орехи, ром – чего там только не напихано. А вы пироги любите?

– Люблю, – сказал журналист. Он поглядел на нас обоих. – Я знаю, как вас зовут, а вы меня еще нет. Джим Кэрби. Пишу для «U. P.».

– «Юнион пасифик»? – спросил Гарри.

– «Юнайтед пресс», – сказал Джим.

– А что вы пишете?

– Шеф требует, чтобы я писал о солдатах. О вашем брате рядовом. Не о крупных шишках, а о мелких, так сказать. Думаю начать с очерков армейской жизни здесь, на родине, а потом двину за океан вместе со всеми.

Гарри взглянул на меня и сказал:

– Джексон утверждает, что мы летим на Аляску в три часа.

– Совершенно верно, – подтвердил Джим. – Как вам нравится эта идея?

– Замечательно, – сказал Гарри. – Давно мечтаю побывать на Клондайке. Но как же это вышло?

– Да видите ли, – сказал Джим, – мы с вашим другом Весли сообща взялись за полковника и полюбовно уладили дело.

– Кроме шуток? – сказал Гарри.

– Кроме шуток. Да вы не волнуйтесь, все в полном порядке. Ну, вам пора укладываться, так что пока! Надеюсь, еще увидимся.

Мы простились с Джимом Кэрби, и он ушел из казармы. Потом мы принялись укладывать вещи, и Гарри все приставал ко мне:

– Господи боже, чего вы такого наговорили полковнику?

Путешествие прошло отлично в оба конца, побывать для разнообразия на Аляске было очень приятно, но единственный эскимос, которого я видел, работал в Фербенксе в пивнушке. Звали его Дэн Коллинз, был он христианин и больше походил на американца, чем на эскимоса. Не думаю, чтобы наша поездка была пустой тратой времени и государственных денег, так как полковник поручил мне доставить какие-то пакеты и сделать для него кое-что там, на месте. Я объехал несколько гарнизонов с пакетами от полковника и получил взамен другие пакеты отовсюду, где побывал.

Когда Гарри узнал, как и почему нас отправили на Аляску, он воскликнул:

– Ну что ты скажешь! Поистине без обмана не проживешь, правда, Джексон?

Мы проездили в общей сложности пять дней, а когда вернулись, все пошло по-прежнему: спозаранку начиналась муштра, и каждый вечер Доминик Тоска и Лу Марриаччи подшучивали над молоденьким братишкой Доминика.

Виктор Тоска был самый красивый парень в нашей роте. Брат его Доминик был сущий хулиган, а вот у Виктора были прекрасные манеры. Доминик и его друг Лу Марриаччи изо всех сил старались подшутить над Виктором, а он только добродушно отмахивался:

– Ладно, перестаньте, ребята.

Доминику было за тридцать, а Лу Марриаччи – около сорока. До призыва в армию они работали вместе в Сан-Франциско. Им обоим пришлось побывать под судом, оба отбыли краткосрочное заключение, но в серьезную переделку ни разу не попадали.