Филин заковылял к Ване и, сунув голову в волшебный «водохлебник», долго пил живительный напиток. Ваня даже испугался, как бы Филин не лопнул от такого количества молока. Но тот, напившись вдоволь, отошел, потряс крыльями, словно разминаясь перед полетом и, выдохнув сиплым голосом «Ух-фух!», медленно поднял в воздух свое потяжелевшее тело.

–Живинка, смотри, кажется, он согласен! Летим за ним! – радостно воскликнул Ваня, хватая Снежка, и мысленно пожелал, чтобы сани следовали за птицей. Каким-то непостижимым образом, сам не зная, как у него это получилось, Ваня понял, что сказал старый Филин. Сани тронулись с места, и, скрипя полозьями по снегу, устремились в указанном направлении, быстро набирая скорость, а затем и высоту. Ваня крепко прижимал к себе Снежка, громко скулившего и подвывавшего от страха. Высокие разлапистые сосны и ели под ними уменьшились до игрушечных размеров. На такую высоту подниматься им еще не приходилось, и теперь Ване и Живинке было немного страшно. Но в то же время весело. Даже дух захватывало от головокружительного полета!

Сверху открылась ослепительная красота волшебной страны Снеговении. Белый пушистый снежный ковер бескрайних просторов был украшен зелеными островками хвойных лесов. Оглянувшись назад, Ваня разглядел вдали деревенские домики, такие крошечные, что казалось, они были сложены из спичек, а за ними высились остроконечные башенки города, в котором ему не довелось побывать. У горизонта величаво поднимались в небо горные пики в шапках снега. А впереди было белым-бело, и лишь на самой границе неба и земли виднелась смутно различимая темно-зеленая полоска, которая, как догадывался Ваня, могла быть началом другой, неведомой, страны. Холодный ветер обжигал щеки, и детям пришлось закутать лица шарфами и зажмурить глаза, поэтому разглядывать пейзажи Ваня больше не мог. Говорить тоже было неудобно, свист ветра заглушал слова. Мальчик лишь иногда подглядывал, летит ли впереди Вечный Филин, и снова зажмуривался из-за наворачивающихся от холода слез.

Прошел не один час. Сколько в точности, Ваня не мог сказать, ведь часов у него не было. Но по ощущениям ему казалось, что летят они уже часа три. Большое красное солнце начало клониться к закату, придав небу оранжево-красный оттенок, и вскоре на темнеющем небосводе замерцали первые бледные звезды.

–Темнеет! – прокричала Живинка громко, чтобы Ваня мог услышать ее. – Как бы узнать, долго ли еще нам лететь? Филин ведь говорить не умеет! А ночью лететь нельзя! Вдруг уснем и упадем вниз! Давай попросим Филина приземлиться! Переночуем под какой-нибудь елью. Да и поужинать не мешает!

Ваня охотно согласился, потому что давно уже хотел есть и спать. Ведь в это утро он проснулся очень рано. Ах, как же давно это было! С тоской подумал о маме и папе. Волнуются ли они? Обнаружили его отсутствие или еще нет? Ведь если в Неявь-Мире проходит год, а у него дома всего день, то за один прожитый здесь день там прошло не так уж много времени. Он принялся подсчитывать, сколько же минут или часов могло пройти в его мире, но не успел, потому что Живинка толкнула его локтем в бок и закричала:

–Ты уснул там, что ли? Говорю, давай вместе крикнем Филину, чтоб приземлился! А то я кричу ему, а он не слышит ничего!

–Давай! – Ваня набрал побольше воздуха и заорал что было сил. – Фи-или-и-ин! Фи-и-и-и-ли-и-ин! Давай вни-и-из!

Птица продолжала лететь вперед.

–Да он еще и глухой! – сердито проворчал Ваня. – Давай вместе, на раз-два-три…

Дети закричали хором. Это помогло. Филин, наконец-то, услышал их и начал снижаться. Пятно леса под ними быстро увеличивалось, и вскоре сани приземлились среди мохнатых хвойных ветвей следом за птицей, оказавшись в самой чаще. Для ночлега была выбрана разлапистая старая ель, под нижними ветвями которой оказалось теплое и тихое убежище с мягким хвойным ковром. Ваня и Живинка устроились очень удобно, словно на одеяле, и рядом с ними расположились Снежок и Филин. Дети достали «хлебосольники» и «водохлебники», собираясь поужинать. Мешки уже были наполнены и вкусно пахли. Ваня извлек из своего крынку с густой сметаной и горячие блины, а у Живинки оказался круг желтого упругого сыра и свежий румяный хлеб. Из Ваниного «водохлебника» Филин и Снежок по очереди пили молоко, а Живинка поделилась с Ваней горячим чаем из своего туеска. Всего за несколько минут вкусный ужин был съеден. В это раз Филин не ограничился одним молоком, а попробовал и хлеба, и сыра, и, наевшись до отвала, завалился на бок, выставив вперед короткие лапки. Сказал «ух-ух!» и закрыл глаза.