Люди, пользуясь случаем, прошу вас: не раскармливайте своих животных. Как бы мы ни махали у вас перед носом хвостом и с какой жалостью ни заглядывали бы в глаза, выпрашивая вкусняшки, не идите у нас на поводу и всегда помните: мы точно так же, как и вы, страдаем от различных заболеваний. От лишнего веса у нас тоже бывает сахарный диабет, случаются инфаркты и инсульты. Если вы по-настоящему любите своего питомца, берегите его здоровье. Вы же настолько умнее нас.

Когда наша оперативно-следственная группа оказалась в подъезде, я потрусил к лестнице, поскольку на лифте мог упустить запах и проехать нужный этаж. Подниматься пришлось аж на восьмой. Я подошёл к одной из квартир и, обнюхав дверь, ещё раз убедился, что привёл коллег по нужному адресу.

– Ав, ав, – сказал я.

– Ты уверен? – уточнил напарник.

Ну что за человек? Я же сказал: «Ав». Вы же знаете, на моём языке это означает «да».

– Ав! – подтвердил я и недоумённо посмотрел на Елисеева.

– Понял, – кивнул тот и нажал кнопку звонка.

Но дверь никто не открывал. Максим ещё раз, более настойчиво позвонил, а в ответ опять тишина.

– Трисон, может, ты ошибся? – засомневался напарник.

Сам ты ошибся, я был на сто двадцать процентов уверен, что подростки находятся в этой квартире, ну или, во всяком случае, находились здесь совсем недавно.

– У-у, – ответил я, имея в виду: нет, не ошибся.

Елисеев нажал на звонок и не отпускал его до тех пор, пока за дверью не послышались шаги.

– Кто там? – раздался глухой голос.

– Откройте, полиция. – Напарник приложил удостоверение к глазку.

Шаги удалились от двери, и снова всё затихло. Максиму пришлось опять нажать на звонок. Ещё через несколько минут дверь всё же приоткрылась, и в проёме появилась сонная голова подростка.

– Вам кого? – окинул он нас перепуганным взглядом. Разговаривая с нами, он не снимал с двери цепочки.

Елисеев назвал фамилии подростков и добавил:

– Мы знаем, что они находятся у тебя в квартире. Во избежание недоразумений тебе лучше впустить нас.

Испугавшись не на шутку, парнишка откинул цепочку и распахнул дверь. Елисеев отодвинул его и, пропустив меня вперёд, прошёл в квартиру. За нами последовала вся группа. Отдавшись чутью, я побежал в одну из комнат, где на кровати спали ещё два подростка – те, кого мы искали всё утро. На письменном столе громоздился большой монитор работающего компьютера, а на экране телевизора застыла картинка из какой-то игры.

– Егор! – рявкнул отец мальчика. – Подъём!

Пацаны открыли глаза, рывком сели на кровати и в полном недоумении уставились на нас.

– Вставай, – приказал родитель, – дома спать будешь. – Затем добавил: – Мы всю полицию на ноги поставили, а вы тут спокойно дрыхнете.

Подростки подпрыгнули с кровати, как ужаленные, и встали по стойке смирно друг подле друга.

– Пап, извини, – промямлил сонный Егор; запустив пятерню в волосы, он убрал пряди со лба. – Я забыл вас с мамой предупредить, что останусь ночевать у друга.

– С каких это пор ты решил, что можешь у кого-то ночевать? – стиснув зубы, процедил отец. – Тебе четырнадцать, ты имеешь право находиться на улице до одиннадцати часов вечера. До твоего совершеннолетия мы с матерью несём ответственность за тебя. Что ты себе позволяешь?!

– Пап, просто мы заигрались, – оправдывался парнишка и добавил: – Сами не поняли, как уснули.

Судя по тому, что мальчишки спали в одежде, они и правда чересчур увлеклись игрой.

– Заигрались они, – хмыкнул мужчина и обратился к другому подростку: – Илья, твоя мать чуть с ума не сошла, всю ночь проплакала. Бросила твоего брата на соседку и полночи провела в участке. Тебе не стыдно?