Она моргнула, и слёзы побежали по щекам тонкими ручейками. Смахнув их, Саша добавила:

– Ты второй раз спасаешь меня. Спасибо тебе, мой родной.

Она поцеловала меня в нос и, обняв за шею, прижала голову к своей груди.

Поцелуй человека – это лучшая благодарность для меня! Я живу на этом свете, чтобы помогать людям. Это моя прямая обязанность. Только не считайте мои слова хвастовством. Вы не представляете, как я был рад, что смог выполнить наказ напарника и уберёг жизнь его жены.

Татьяна по-прежнему пребывала в оцепенении, всё так же глядя на разрушенный подъезд. Наконец она повернулась в нашу сторону и, увидев, что мы сидим в обнимку, расплакалась.

– Спасибо тебе, пёс, – всхлипнула она, – если бы не ты, я бы сейчас лежала под теми завалами.

Крушение части дома произошло за считаные минуты. Полыхающий огонь, дым, опасно свисающие обломки плит, готовые рухнуть в любой момент, фрагменты мебели, занавески, болтающиеся в выбитых окнах и прочие поломанные предметы человеческого быта – это всё, что от неё осталось.

– Господи, что случилось, что здесь произошло? – Со стороны соседнего дома к разрушенному подъезду бежала перепуганная женщина. Она остановилась у того места, где была входная дверь, с ужасом смотря на обломки. Пакеты, которые она держала, выпали из её рук.

– Ваня! Ванечка! – Над двором разнёсся душераздирающий крик. – Ванечка, сынок!

Верите ли, от её крика у меня мурашки побежали по коже, и шерсть встала дыбом.

– Господи, помогите кто-нибудь! У меня в квартире ребёнок остался! – продолжала голосить женщина, глядя наверх.

Отчаянный крик о помощи прервал вой сирен. По улице в сторону разрушенного дома мчались автомобили МЧС и кареты скорой помощи. Через пару минут спасатели уже принялись за работу.

– Женщина, отойдите немедленно от подъезда, вы не даёте подъехать пожарной машине, – потребовал сотрудник МЧС.

– Я никуда не уйду, у меня там сын остался! – закричала та и, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Для того чтобы спасти вашего сына, нам нужно потушить пожар, а вы не даёте нам этого сделать, – настаивал пожарный.

Убитая горем мать билась в истерике, полагая, что её ребёнок оказался под завалами разрушенного дома.

– Господи, помоги! Господи, помоги! – повторяла она раз за разом, словно мантру, всматриваясь туда, где была её квартира. – Пусть мой мальчик останется жив.

Александра подбежала к ней и, приобняв за плечи, попыталась успокоить.

– Женщина, всё будет хорошо, вот увидите. Вашего сына обязательно спасут. Давайте отойдём в сторону, нужно дать возможность спасателям помочь ему, – говорила Саша. – Чем быстрее они потушат пожар, тем быстрее начнут разбирать завалы.

Горюющая мать прислушалась к Александре и дала себя увести от подъезда. Саша усадила её на лавочку, где сидела Татьяна.

Тем временем ярко-красную машину подогнали вплотную к дому и выдвинули лестницу, по которой, точно муравьи, тут же начали карабкаться пожарные.

– Вы на каком этаже жили? – спросила Татьяна, обращаясь к женщине.

– На последнем, – всхлипнула та. Обхватив голову руками, она покачивалась из стороны в сторону.

– А я на третьем, – грустно вздохнула Сашина подруга, с тоской глядя на то, что осталось от её квартиры. – Три месяца назад сюда переехала, ещё не знаю никого из жильцов.

Через некоторое время пожарные потушили пламя, дым от пожара сменился плотным, липким, непроглядным туманом. Стены разрушенных квартир обуглились, но других следов огня больше видно не было.

Теперь к подъезду подогнали подъёмно-транспортные машины, которые обычно применяют подразделения МЧС для разбора завалов.