Тут Кручинин рассмеялся и умолк.

– Чему вы? – не скрывая раздражения, спросил Грачик. Он и так уже с трудом сдерживал нетерпение: ему хотелось действовать, двигаться, подобно хорошей охотничьей собаке, уткнув нос в след убегающей дичи, мчаться вперёд и вперёд. – Чему вы смеётесь? – повторил он.

– Если бы ты её видел?! Эту рыжую. Он обернулась – и, – Кручинин снова тихо рас смеялся, – честное слово, если бы я не знал, что не бывает, не может быть крысы такого размера… Притом, представь себе: рыжая крыса-гигант, а?!… Право, я даже попятился с двери…

– Однако бедный толстяк, этот шеф полиции! – вырвалось у Грачика. – Ему так и не дадут встретить Новый год. Да вдобавок ещё поносят его и, по-моему, совсем незаслуженно: он добродушен, но вовсе не глуп.

– Может быть, может быть, – неопределённо ответил Кручинин. – Хочешь знать, что было дальше?

– Говорите же, пожалуйста, говорите, джан! – умоляюще проговорил Грачик.

– Никем не замеченный, я добрался до ко на коридора. Судя по запахам, я был недалеко от кухни. Она меня не интересовала, там наверняка была прислуга, которая могла меня заметить. Пожалуй, пора было поворачивать к выходу, тем более, что я теперь знал: через несколько минут здесь будет наш милейший шеф, и мы вместе с ним можем открыто войти в дом. Я вернулся в прихожую и уже взялся было за ручку парадной двери, когда луч света, падающий откуда-то сбоку, осветил угол за вешалкой. Я увидел несколько пар палок, лыжи, рюкзаки и аккуратно выставленные рядком три или четыре пары горных ботинок. Ну, ты уж и сам понимаешь: я не мог не поглядеть на их подошвы. Я поднял эти ботинки один за другим и увидел… Все они были подбиты именно так, как вот эта пара. – И он указал на следы в снегу, около которых они стояли. – А их там было четыре пары! Да, да, восемь подошв с умно набитыми шипами.

Несколько мгновений Грачик в разочаровании глядел на замысловатый рисунок шипов, чётко отпечатавшийся в снегу.

– Значит… эта нить ненадёжна, – с досадой сказал он.

– Такими «уникумами» в этом доме обладают по крайней мере четверо. Впрочем не отчаивайся, – непринуждённо добавил Кручинин. – Я увидел кое-что, вознаградившее меня за пережитое разочарование: из кармана висевшей там спортивной куртки торчал сложенный вдвое голубой полотняный конверт.

– Дайте сюда! – радостно воскликнул Грачик.

– Он… остался в том же кармане.

– Как, вы не взяли его?!

– Не успел. Кто-то шёл по коридору. Но конверт от нас не уйдёт. Мы возьмём его, как только войдём в дом вместе с полицией.

– Вы намерены продолжать поиски?

Кручинин посмотрел на Грачика так, что у того пропало желание задавать вопросы.

– Да, вон и автомобиль. Это они. Марш, марш!

Друзья побежали вокруг дома…

На несколько мгновений Грачик невольно задержался на углу бульвара: представившаяся ему картина была великолепна. В слабом свете затемнённых фар бульвар с его столетними каштанами, опушёнными снегом, представлялся ещё более нарядным, чем в свет месяца. С большим вкусом казалась выполненной природой эта панорама «блек энд уайт». Силуэты далёких домов и собора синели, как задник тонко задуманной и с необыкновенны искусством выпол-ненной декорации. Это был красиво до неправдоподобия… Со стороны автомобиля послышался чей-то не то удивлён-ный, не то испуганный возглас и смех Кручинина. В слабом свете автомобильной фары стоял толстый шеф и не пытался скрыть своего изумления при виде русских.

– Вот вам мой новогодний сюрприз: мы сами своими персонами! – весело воскликнул Кручинин.