Копейкин допрашивал сразу обоих – и Веру, и Эдика. В подобных делах такая практика нередко давала отличный результат: один что-то вспоминал, второй тут дополнял деталями…

– А вы, Эдуард, ничего не заметили необычного в квартире гражданина Капустина?

– Ещё как заметил! – затрясся Эдик. – Да это была самая необычная квартира, в которых я бывал. Сначала я увидел говорящую кошку с ластами!

– Что?! Кого? – Копейкин вытаращился на свидетеля, потом в недоумении повернулся к Верочке. Следователь надеялся, что Эдик всё же простудился, у него горячка, поэтому несёт такой бред. Но…

– Да-да, – затараторила домработница. – Эдик не врёт. У Капустина живёт кошка Муська. Только ласт у неё никаких нет. Муська имела ввиду… Ну в общем, это она на жаргоне выражалась… Я кошке на лапу наступила, а она давай вопить: «Дура! Ты мне все ласты отдавила!»

Глаза капитана становились всё больше, а челюсть опускалась все ниже.

Парочка явно с приветом.

– А потом… потом… – продолжил Эдик, – покрывало с дивана слетело и в окно выпрыгнуло. В этой квартире ещё и привидение живёт. А я на нёем… получается, сидел.

Эдик всхлипнул, готовый вот-вот брякнуться в обморок.

Копейкин вытер пот со лба. Сошли с ума? Издеваются? Или вправду в городе творится чёрте что? Сегодня утром весь отдел хохотал над дежурившими в ночь гаишниками. Узнав из сводок, что ночью была ограблена квартира по адресу Липовая 27-15, капитан Петренко не замедлил сообщить, что они с напарником видели похитителя. И даже пытались его задержать, но злоумышленник оказался… привидением. И что, возможно, у привидения был сообщник – призрак на мотоцикле!

В привидений и призраков Копейкин не верил. Скорее всего, над влюблённой парочкой и дорожным патрулём кто-то здорово подшутил. Но вот коллекция стоимостью не в один миллион – это уже не смешно. Следователь вспомнил про допрашиваемых. Домработница и аспирант смотрели на него молча, с надеждой в глазах.

– Свободны! – рявкнул Копейкин. – Вот пропуск, идите домой. Но из города ни ногой. Ещё понадобитесь.

Влюблённые не заставили себя просить дважды и вылетели из кабинета. Но на улице их поджидал ещё один сюрприз. Полицейский участок атаковали журналисты. Ещё бы! Похищение нумизматической коллекции, которой, возможно, нет равных в мире! Работники пера окружили вышедшую парочку. К ним протягивали микрофоны, на них были направлены фото и видео камеры. Со всех сторон сыпались вопросы.

– Вы знали о существовании коллекции у академика?

– Вас допрашивали как свидетелей или как подозреваемых?

– За сколько вы намеревались продать монеты Капустина?

– В ночь похищения вас видела соседка. Как вы это объясните?

Верочка приосанилась, поправила чёлку смоляную чёлку и кокетливо ответила:

– Сейчас я рассажу всё, как было…

Её рассказ про говорящую кошку и привидение, в отличие от следователя Копейкина, журналистам очень понравился. Они спрашивали снова и снова, уточняли подробности. Верочка чувствовала себя звездой чуть ли не голливудского масштаба.

Услышав слово «привидение», как вкопанный, остановился и Ерошкин. Рядовой пожаловал в отделение, потому что принёс покрывало, которое могло стать основной уликой. Так велел Петренко. Сам он к коллегам из розыска не пошёл. Опасаясь насмешек, отправил младшего по званию. Впрочем, Ерошкин особо не возражал, потому что секретарем в этом самом отделении работала симпатичная девушка Лена, которая рядовому очень нравилась. Лишний повод увидеть красотку оказался кстати. А тут ещё и телевидение! И все местные газеты! Ерошкин, понимая, что сейчас у него есть шанс стать местной знаменитостью, громко закричал: