Угроза была неприкрытой. Но в чем она заключалась? Каким средством устрашения господина Андерма располагал анонимный автор статьи Сальватор?

Группа репортеров буквально осаждала банкира, и в десятке интервью он выразил свое презрение по отношению к поставленному ему ультиматуму. В ответ корреспондент «Эко де Франс» опубликовал следующие строчки:

В тот день, когда появилась эта заметка, мы с Даспри вместе ужинали. Вечером, разложив газеты на столе, мы обсуждали это дело, рассматривая его со всех точек зрения и испытывая раздражение, подобное тому, как бывает, когда постоянно движешься в потемках, натыкаясь на одни и те же препятствия.

И тут неожиданно, хотя ни слуга не докладывал о посетителе, ни колокольчик в воротах не звонил, открылась дверь и вошла дама в густой вуали.

Я тотчас же встал и подошел к ней. Она спросила:

– Месье, это вы здесь живете?

– Да, мадам, но, признаться…

– Калитка в воротах с бульвара была не заперта, – объяснила она.

– А входная дверь?

Она не ответила, и тогда я подумал, что она, вероятно, обошла дом и воспользовалась служебной лестницей. Значит, она знала дорогу?

Наступило неловкое молчание. Она взглянула на Даспри. Непроизвольно, словно мы столкнулись на светском приеме, я его представил. Потом попросил ее сесть и изложить цель своего визита.

Она подняла вуаль и оказалась брюнеткой с правильными чертами лица и, пусть не ослепительной красоты, но, по крайней мере, невероятного очарования, которое прежде всего излучали ее печальные и серьезные глаза.

Она просто произнесла:

– Я мадам Андерма.

– Мадам Андерма! – повторил я, еще более удивленный.

Снова молчание. И она продолжала совершенно спокойным голосом:

– Я пришла по поводу дела, о… котором вы осведомлены. Я подумала, что, возможно, смогу что-то от вас узнать.

– Боже мой, мадам, я знаю не больше того, что пишут в газетах. Извольте уточнить, чем я могу быть вам полезен.

– Не знаю… Не знаю…

Но только тогда я догадался, что спокойствие ее напускное, а за внешней невозмутимостью кроется страшное смятение. И оба мы, смешавшись, замолчали.

Но Даспри, не отрывавший от нее глаз, подошел к ней и сказал:

– Позвольте, мадам, задать вам несколько вопросов?

– Разумеется, так мне будет проще начать говорить.

– И вы будете отвечать на любые вопросы?

– Да, на любые.

Он подумал и спросил:

– Вы знаете Луи Лакомба?

– Да, через мужа.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В тот вечер, когда он у нас ужинал.

– А вас тогда ничто не навело на мысль, что вы больше его не увидите?

– Нет. Правда, он намекал на какое-то путешествие в Россию, но очень неопределенно.

– Иначе говоря, вы предполагали его снова увидеть?

– Да, через день у нас на обеде.

– А как вы можете объяснить его исчезновение?

– Никак не могу.

– А ваш муж?

– Не знаю.

– И все-таки…

– Не спрашивайте меня об этом.

– Похоже, что в статье в «Эко де Франс» говорится…

– В ней, похоже, говорится, что нельзя исключать, что братья Варен приложили к этому руку.

– Вы разделяете это мнение?

– Да.

– А на чем основана ваша уверенность?

– Когда Луи Лакомб уходил от нас, при нем был портфель со всеми документами, относящимися к этому проекту. Два дня спустя мой муж встречался с одним из братьев Варен, тем, кто остался в живых, и получил доказательство, что эти документы находятся у них.

– Он не сообщил об этом надлежащим органам?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в портфеле лежали вовсе не документы Луи Лакомба.

– Что же?

Она поколебалась, уже собралась было ответить, но потом все-таки не решилась. Даспри продолжил: