Отцепили наш вагон, поскольку он стал частью полицейского расследования. Состав проследовал дальше в Гавр. Сквозь толпу зевак, заполнивших перрон, нас отвели в кабинет начальника вокзала.

В этот момент мною овладело сомнение. Я мог отойти, придумав какой-то предлог, отыскать свой автомобиль и сбежать. Промедление грозило мне опасностью. Случись что-то, скажем, придет телеграмма из Парижа – и я пропал.

Да, но как тогда быть с вором? Если положиться исключительно на собственные силы в этом не слишком знакомом мне месте, мне вряд ли удастся настичь его.

«Ну что ж, попытаем счастья и останемся! – сказал я себе. – Эта партия не из легких, но разыграть ее весьма забавно! Да и ставка того стоит!»

И так как нас попросили повторить показания, я воскликнул:

– Господин комиссар, пока что Арсен Люпен обогнал нас. Во дворе стоит мой автомобиль. Если вы окажете мне любезность и сядете в него, мы можем попытаться…

Комиссар с хитрым видом улыбнулся:

– Неплохая мысль… очень даже неплохая. Тем более что она уже приведена в исполнение.

– Неужели?

– Да, месье, двое моих агентов уже какое-то время назад отправились туда на велосипедах.

– Куда именно?

– К выезду из тоннеля. Там они поищут улики, опросят свидетелей и двинутся по следам Арсена Люпена.

Мне оставалось только пожать плечами.

– Ваши агенты не найдут ни улик, ни свидетелей.

– Вы так полагаете?

– Арсен Люпен постарается выбраться из тоннеля незамеченным. Он пойдет по первой же дороге, а оттуда…

– Оттуда в Руан, там-то мы его и схватим.

– Он не пойдет в Руан.

– Тогда останется в окрестностях, где мы его тем более…

– Он не останется в окрестностях.

– Правда? А где же он тогда спрячется?

Я вытащил часы:

– В настоящий момент Арсен Люпен бродит неподалеку от вокзала в Дарнетале. В десять пятьдесят, то есть через двадцать две минуты, он сядет в поезд, вышедший с Северного вокзала Руана по направлению к Амьену.

– Вы так считаете? А откуда вам это известно?

– О, это очень просто. В купе Арсен Люпен смотрел мой справочник с расписанием поездов. С какой целью? Он явно хотел узнать, нет ли неподалеку от того места, где он скрылся, другой железнодорожной ветки с вокзалом и не останавливается ли там какой-нибудь поезд? Я, в свою очередь, тоже взглянул на это расписание и сделал вывод.

– И вправду, месье, – сказал комиссар, – вы очень точно все рассчитали. Замечательная дедукция!

Но, увлекшись доказательствами, я допустил оплошность, продемонстрировав ему свою сообразительность. Он смотрел на меня с удивлением, и мне показалось, что у него закралось подозрение. Правда, весьма смутное, поскольку фотографии, разосланные повсюду полицией, были крайне несовершенны и на них Арсен Люпен выглядел совсем иначе, чем тот человек, который сидел перед ним. Опознать его было практически невозможно. Но тем не менее комиссар был растерян и непонятно почему обеспокоен.

Последовала пауза. Какое-то ощущение двусмысленности и странности происходящего мешало нам говорить. Я почувствовал холодок дрожи. Неужели ситуация обернется против меня? Взяв себя в руки, я рассмеялся:

– Господи, ничто так не ускоряет сообразительность, как потеря бумажника и желание вернуть его себе. И все-таки мне кажется, если бы вы разрешили двум своим полицейским сопровождать меня, мы бы втроем, возможно…

– О, прошу вас, господин комиссар, – воскликнула мадам Рено, – послушайте месье Берла.

Вмешательство моей прекрасной попутчицы оказалось решающим. Имя Берла, прозвучавшее из уст жены столь влиятельного человека, действительно стало моим и придавало мне ту подлинность, разрушить которую не могло ни одно подозрение. Комиссар поднялся: